Максим дотронулся до нее.
Вы видели, что бывает, когда шандар входит в контакт с органикой? Пища разжижается и всасывается всей поверхностью хищника. Тошнотворное зрелище.
В этот раз было не так.
Шандар проявилась серым пятном, потом побагровела и восстала, поднявшись перед Максимом. Словно двое знакомых стояли друг перед другом, приветственно держась за руки. Я видела, как Максим силился оторвать ладони от ужасающей плоти и не мог. Хлан. Это он держал Макса. Я боялась даже закричать. Не было сил открыть дверцу и помочь. Может, я плакала, не помню. Только всё вдруг стало размытым и странным.
Шандар отпустила Максима. Хлынула вниз, становясь прозрачной. Только руки Максима вдруг зажили своей жизнью. Хлан деформировался, вскипал бурунами, проходил волнами, захватывая человеческую плоть. Волна прошла по всему телу Максима. Он еще успел сделать несколько шагов к геликоптеру на выгибающихся под неестественными углами ногах.
И только после этого растекся новой шандар.
Я рванула рычаг подъема.
Почему я спаслась? Зачем? Что привело меня обратно на станцию? Я ничего не помню. Зачем мне жить без него…
Лена показала сканы, мыслезаписи, реконструкции. Всё, что хранилось у нее.
Да, это было интересно. Познавательно. Не более того.
Мы сидели рядом на старенькой лежанке в ее каморке дома-улья и разговаривали.
— Откуда у тебя эти материалы?
— Я ее дочь.
— Ты не боишься?
— Чего? — она была спокойна.
— Эти материалы сами по себе опасны.
— Ерунда! — Лена отмахнулась, чуть не задев меня по носу в тесном помещении. — Во-первых, это общеизвестные факты. А во-вторых, я храню их уже двадцать лет.
— Вот именно, хранишь. Для себя. Никому не показывая. И тут пришел я. Неизвестный с другой планеты, которому ты всё выложила. Спрогнозируешь действия правительственных агентов? Я, между прочим, ничего про шандар не смог раскопать.
Лена задумалась, вспоминая.
— Согласно седьмому пункту «Уложения о наказаниях» разглашение данных, составляющих государственную или коммерческую тайну, наказывается принудительным блокированием памяти, либо изоляцией на срок до перевода данных из разряда тайны в разряд общедоступной информации.
— То есть, смерть нам не грозит, — улыбнулся я. — Уже хорошо.
— Почему это нам? Тебе.
Мы говорили как-то отвлеченно, словно не понимая, что угроза нешуточная. Стоит агентам узнать мое местонахождение, и можно ставить крест на жизни. Не хотелось верить, что такое может случиться. Конечно, то, что они до сих пор не поймали меня — ни в космопорту Тсаворита во время покупки билетов и регистрации, ни здесь, на Хань, когда я вышел из терминала, давало надежду. И вместе с тем расслабляло. Но агенты могли следить за мной с самого начала, и я не смог бы этого заметить. Если так и есть, то они выявляют мои контакты, чтобы забрать сразу всех причастных.
