Борис, будучи мужиком крупным, подхватил скандалистку под локоть и потащил за собой. Я шла замыкающей. Видно, начальство решило, что в случае чего ему нужен свидетель, потому что, добуксировав тетку до кабинета, Борис кивнул мне:
– Иди сюда. – Он вернулся за стол, я села на диванчик у стены, а дама стояла посреди кабинета как памятник. – Садитесь, прошу вас. – Борис указал тетке на кресло для посетителей.
Кресло, надо сказать, кожаное, очень удобное – высокое и жесткое. Поэтому с него просто вставать даже самым неспортивным людям. И вообще, у нашего шефа очень приличный кабинет: темного дерева мебель, ковровое покрытие, стены крашеные, как во всем офисе, но на них какие-то фото в рамочках и пара акварелей. В общем, приличный офис. Тетка оглядела кресло, словно это был ящик на помойке. Потом все же осторожно присела. У меня создалось впечатление, что она боится лишний раз прикоснуться к чему-нибудь.
– Будьте добры, объясните мне, что именно случилось и в чем вы обвиняете нашу компанию, – попросил Борис.
– Это не компания – это вертеп! – выпалила тетка, напрягаясь и покрываясь некрасивыми красными пятнами.
– Вы так не нервничайте, иначе наш разговор вряд ли будет внятным и конструктивным, – спокойно произнес шеф. – Может быть, вам сделать чаю или кофе?
– Нет! – Баба буквально взвизгнула и испуганно оглянулась на меня, словно я уже готова была этот чай в нее насильно влить. Дура какая-то.
– Так в чем же дело?
– С виду приличная компания, все люди с высшим образованием и такое себе позволяете! – выпалила тетка. – И не думайте, что я мою девочку отпущу в какой-нибудь районный диспансер! Будете оплачивать лечение в частной клинике, и чтобы все анонимно!
Теперь уже Борис покрылся пятнами.
– Какую девочку? – рявкнул он. – Вы о ком?
– О Мурочке... Марина Вешкина... я-то думала, здесь приличные люди...
– Минутку. – Борис опять повысил голос. – Вы ее родственница?
– Я ее мать! И, как мать, я вам все скажу – это позор совращать детей и заниматься тут таким распутством!
Я сидела ни жива ни мертва. Судя по виду Бори, инфаркт был близок. Мужик стал красным аж в синеву.
– Я? Вы обвиняете меня в том, что я совратил вашу дочь?
– Ну, я не знаю кто. Но это не важно! Раз все заразились, то тут у вас оргии, наверное! Содомский грех! Надо было сразу в милицию... – Тетка заозиралась.
Борис сжал край стола так, что побелели костяшки на кулаках. Потом очень медленно спросил:
– Вы обвиняете нашу фирму в том, что мы здесь... занимаемся бог знает чем? На каком основании?
