– Нет, Мария Владимировна, вам никто не звонил. Вас искала толстая такая тетка из бухгалтерии, все время забываю, как ее зовут... А еще приходили ребята-менеджеры, хотели спросить у вас про Арсения Львовича.
– А почему у меня?
– Ну вы ж друзья, все же знают... Его четвертый день на работе нет, а время народу зарплату платить. Святое дело. Арсений Львович в этих делах мужик принципиальный, за что и любим...
– Нет, Аркаша, я и сама, как видишь, не в курсе дел.
– Так вы к ним могли бы домой съездить. А вдруг что-нибудь случилось?
– Не пугай, Аркаша, я и сама боюсь, не знаю, что и думать. Слушай, а как Алена вела себя эти три дня, пока меня не было? Никуда не отлучалась? Ты ничего странного не заметил? Прости меня Господи, старую сплетницу...
– Как сплетник молодой отвечаю. Наша секретарша была напряжена до последнего предела, по-моему. Как будто ждала чего-то. Гавкала на всех, и валерьянкой в приемной часто попахивало... Вы думаете, она его убила, а труп под столом прячет?
– Мне не до шуток, Аркаша...
Зазвонил телефон. Услышав в трубке Иннин голос, Маша вздохнула с облегчением:
– Инна! Ну наконец-то! Что случилось? Где Арсений? Мы тут не знаем, что и думать...
– А вы у своей молодой сучки спросите, что случилось! У бедной несчастной Аленушки! Она в курсе дел!
– Да объясни толком, Инна!
– Слушай, Мышь, я по телефону не могу. Я тут близко, сейчас подъеду, спустись, пожалуйста, вниз. В машине поговорим...
– Что это у меня за день такой, все на выход требуют? Ни дела, ни работы... Только сную туда-сюда. Суета сплошная! – тихо проговорила Маша, внимательно разглядывая в окно подъезжающие к стоянке машины.
Увидев блестящую Иннину иномарку, мудреного названия которой она никак не могла запомнить, Маша почти бегом бросилась вниз, чуть не сломав каблук на лестнице. С ходу заскочила в уже открытую Инной дверцу машины, повернулась к ней, нетерпеливо спросила:
– Что случилось-то?
– Погоди, давай отъедем, чего мы будем под окнами стоять!
Инна припарковалась в небольшом дворике соседнего дома, занесенном тополиным пухом. Молча сняла черные очки, развязала белый платочек. Волосы ее упали некрасивыми скомканными кудельками на плечи, глаза были красными, воспаленными, смотрели из запавших глазниц загнанно и испуганно.
– Мышь, я не знаю, что делать... Он уходит все-таки к этой Алене, не успели мы ничего придумать!
– А где он сейчас-то? – задала дурацкий вопрос Маша.
– Да дома, где... В понедельник встал утром, собрал вещи да и объявил мне, что уходит. А сам не смог... Постоял с чемоданом у порога, послушал, как я вою на весь дом, и не смог.
