– Есть, Верка. Есть. У нас на работе слушок прошел, что большие сокращения грядут. Боюсь, в одночасье работу потеряю. Тогда вообще труба мне будет.
– Слушай… Так ты у этой… У бывшей своей свекровки денег попроси! Она ж вроде с тобой отношения поддерживает?
– Ну да, поддерживает… Тайком от мужа и сына. Потому и денег мне дать не сможет. Откуда у нее? Она и так мне помогает. Ильке вон на зиму теплую куртку и ботинки приволокла, телефон сотовый… Правда, не новое все. Уж не знаю, где она это берет. А спрашивать неудобно. Может, знакомые какие отдают. Все вещи дорогие, приличные. Хорошая женщина Татьяна Сергеевна, душевная.
– Так чего ж она тогда, семь лет назад, за тебя не заступилась?
– Она заступилась. Только никто ее не послушал. Не могли они ее послушать, возможности такой не было. Да ты сама все знаешь…
– Ну да. Помню. Что ж, держись, подруга… Что я могу тебе еще сказать? Нет, я бы точно денег дала, если б у меня были. Говорю же, мой меня круто прижал! Даже в Новый год никуда не едем! Господи, дался же мне этот Новый год… Нет, правда, когда такое было-то? Настраиваешься весь год на этот дурацкий праздник, а что выходит? Дома встречать, в семейном кругу перед телевизором? Какая мне на фиг радость от этого семейного круга? И тем более от телевизора? Да еще и домработницу, зараза, уволил…
Верка вздохнула тяжко, осела на табурете мягким кульком, запахнув на коленях полы норковой шубы. Потом встрепенулась, глянув на часы, подскочила резво:
– Все! Побежала я, Леська! Мне еще в магазин за продуктами заехать надо! Я ж теперь не просто мужняя женщина, я еще и кухарка! Надо ужин готовить! Хотя кулинарка из меня, как из балерины шпалоукладчица… Не провожай, я сама за собой дверь захлопну!
Чмокнув Лесю в щеку и взмахнув полами легкой шубки, она проплыла по коридору к входной двери, как сытая черная моль. Леся смотрела ей вслед улыбаясь – хорошая девка эта Верка! Верная подруга детства. Приходит, не забывает… Правда, она не дружить, а скорее самоутверждаться на ее фоне приходит, но все равно хорошая. А кто не без греха? Приятно же осознавать, что кто-то в сто раз хуже тебя живет. Нормальное, вполне женское чувство…
– Вер! Погоди, Вер! – неожиданно окликнула она ее в черную норковую спину.
– Чего? – уже у самой двери притормозила Верка и обернулась.
– А мне сегодня нагадали, что у меня скоро все хорошо будет… Чтоб я жила пока, как трава под снегом, пригнувшись, а потом снег растает, и…
