Я уже успел поставить на траве штатив, когда парочка подошла ко мне.
— Почему вы отпустили машину? — спросил Карлсон.
— Чтобы никто не мешал фотографировать.
Пока я наводил на свечение объектив и устанавливал выдержку при полностью открытой диафрагме, он стоял рядом, с каким-то мрачным любопытством наблюдая за мной. Я сделал снимок с минутной экспозицией и со вспышкой (чтобы на фотографии были видны очертания берега), когда заговорила женщина.
— Оскар, милый, я просто ничего не могла с собой поделать, — виновато созналась она. — Ты же знаешь, я собак не люблю, а эта так жутко выла. Если бы ты…
— Тихо, — оборвал ее жених.
Она замолчала, но мне кое-что пришло в голову.
— Вы слышали лай?
Она робко покосилась на будущего супруга и повелителя, будто просила разрешения сказать. Но он ответил сам:
— Да чепуха, собака лаяла, вон там. — Он показал в ту сторону, откуда недавно явился. — Должно быть, у поворота чей-то дом.
— Вы услышали лай сразу, как только пришли сюда? — продолжал я.
— Нет, не сразу, — отозвался Оскар Карлсон. — Пожалуй, мы уже несколько минут простояли, глядя на свечение, когда поднялся лай. И лаяла она без передышки, пока я не ушел на автостанцию звонить. К моему возвращению все стихло. — Он повернулся к невесте. — Ну что ты заладила! Собака уже полчаса как молчит.
— Но она же не на привязи и носится вокруг. Я ведь говорила, она убежала в лес, пока ты ходил звонить.
Я навострил уши.
— Вот как? Убежала в лес?
— Да, во всяком случае, я так решила, по звуку, — вздохнула она. — После я ее не слышала.
Не эту ли собаку я слышал по дороге? А что? Очень может быть. До того места, где мы задавили зайца, наверняка не меньше километра, но для собаки это не расстояние.
Впрочем, ни малейшей связи между сбежавшей собакой и удивительным свечением я нащупать не мог. Часы показывали уже половину двенадцатого. Надо спешить, иначе фотографии не попадут в утренний выпуск.
В эту минуту мимо проехал автобус.
— Если поспешите, — сказал я, — вы на него как раз успеете.
Карлсон запротестовал, он любой ценой хотел участвовать в процессе. Впрочем, услышав, что это последняя возможность добраться до города, он заколебался, а уж когда я сунул в его узкую ладонь десятку, окончательно решился.
— Давай быстрее! — последнее, что я услышал, когда он вместе с затюканной невестой исчез во мраке.
Отделавшись от несносного типа, я облегченно вздохнул. Узнай он, что я предполагаю аварию судна, мне бы никогда его не спровадить.
