— Может, мы пройдем туда? — Веспер Юнсон обвел комнату ищущим взглядом.
— Конечно-конечно, — с готовностью пророкотал старый моряк. — Лестница в прихожей.
Узкая лестница привела нас в тесный длинный садик, с одной его стороны была стена высотой до плеча, с другой — металлические перила, оттуда открывался вид на север. На ухоженной земле теснились кусты и деревца, а между ними пестрели весенние цветы.
— Тут, значит, у вас вроде дачи, — сказал Веспер Юнсон.
Великан кивнул.
— Мне нравится. Прямо как в деревне.
Комиссар посмотрел на соседнюю террасу, она располагалась повыше, за торцом садика Ларсона, и тоже утопала в зелени. И тут до меня дошло: это же сад Свена Леслера, а мы сейчас в том самом садике, который я видел утром из-за стены.
— Итак, вчера вечером вы были здесь, на крыше, — сказал Веспер Юнсон. — Цветы поливали?
Отставной моряк кивнул.
— Не помните, в котором часу вы поднялись сюда?
— Пожалуй, около половины девятого.
— И что же произошло?
Старик поскреб щетину.
— Я копался на грядках, слышу, кто-то ходит по террасе Леслера. Смотрю — сам директор. Спустился по лесенке в коридорчик за стенкой — тут он, рядышком — и пошел туда, к железной калитке.
Он показал на ржавую калитку, которая утром была открыта.
— Он ее отпер? — спросил комиссар.
— Совершенно верно. Я его окликнул, поздоровался, но он не услышал. Вы, наверное, знаете, он был немного глуховат.
— А вот это кое-что новенькое, — удивился Веспер Юнсон. — Говорите, глуховат?
— Да. И давно. Нет, слуховым аппаратом он не пользовался, но слышал не слишком хорошо.
Карандаш комиссара порхал по странице блокнота.
— Очень интересно, — бормотал он. — Значит, директор Леслер вас не заметил?
Ларсон покачал головой.
— Так и ушел, меня не заметив.
Веспер Юнсон прикусил пухлую нижнюю губу и причмокнул.
— Когда примерно это было?
— Кто его знает… — задумчиво протянул старик. — Трудно сказать, на часы-то я не глядел. Пожалуй, этак без десяти девять или около того.
— Ну а сами вы долго здесь пробыли?
— Могу сказать точнее, — закивал моряк. — Ушел я не раньше пяти минут десятого. Как раз пробили часы на церкви Марии Магдалины. Темно стало, не поработаешь.
— Больше вы в саду никого не видели? Может, приходил кто или уходил?
Ларсон качнул большой лысой головой.
— Никого там не было.
— И ничего не слышали?
— Нет.
— Никакого шума?
— Нет. Я понимаю, вы на выстрел намекаете. Но услышать его здесь было невозможно. Во-первых, довольно далеко, и потом, западный ветер…
