– Ладно, посмотрим, – вздохнул Бобров и размашисто прошествовал в свой кабинет, и я следом за ним.
Не успел он устроиться за столом и, приняв сосредоточенный вид, взяться за стопку документов, оставленных бухгалтером, как дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появились два человека в форме, а за их спинами несколько в гражданской одежде.
Процессию возглавлял невысокий, щупленький человек с погонами майора и цепким, пронзительным взглядом темно-карих глаз. Он мрачно и строго смерил нас по очереди взглядом, после чего сухо произнес:
– Майор Старовой, убойный отдел. Господин Бобров, я так понимаю?
– Да, – удивленно проговорил Всеволод Евгеньевич, чуть приподнимаясь. – А…
– Вот постановление на обыск, – перебив его, произнес майор, протягивая Боброву ордер.
Тот с непонимающим видом взял его и автоматически пробежал глазами.
– Ничего не понимаю… – пробормотал он. – Это ерунда какая-то, ошибка!
– Это не ерунда, а подписанный прокурором ордер, – сурово поправил его майор, молча выдернул постановление из рук оторопевшего хозяина кабинета и, не обращая больше на него никакого внимания, кивнул своим подопечным: – Приступайте!
Двое из них сразу прошли вперед и принялись методично осматривать шкафы. Один подошел к Боброву и сказал:
– Стол освободите, пожалуйста.
Бобров в полной растерянности отошел в сторону, зашуршав стулом. Я, тоже пока не улавливая сути происходящего, стала рядом у окна.
– А на каком вообще основании все это происходит? – подал голос Бобров, видя, как из шкафов вынимаются и небрежно кладутся на пол бумаги и коробки. – Что за самоуправство?
Майор Старовой не удостоил Боброва ответом. Он молча открыл одну из коробок и вывалил содержимое на пол. Оттуда посыпались какие-то мелкие ювелирные украшения.
Всеволод Евгеньевич побагровел и уже громко возопил:
– Да что это за хамство такое? Я буду жаловаться вашему руководству!
– Виталий Викторович! – тем временем произнес один из обыскивавших стол. – Смотрите!
Он вытащил из нижнего ящика стола сверток и, развернув его на ладони, протянул Старовому. Я увидела, как глаза Боброва расширились от изумления и недоверия. На белом лоскуте лежал черный пистолет. Австрийский «глок», я сразу его узнала.
Старовой просверлил его глазами, потом перевел взгляд на Боброва и процедил:
– На каком основании, говорите? Понятые, сюда!
В кабинет испуганно протиснулись две робко переглядывающиеся девочки-продавщицы.
– Так, на ваших глазах производится изъятие… – сухим, казенным тоном принялся диктовать майор, а молодой сержант старательно застрочил протокол.
