Он опустил браунинг и взял Пьета за руку.
– Пойдем отсюда. Посмотрим, что у тебя там.
Они вышли, не сказав больше ни слова. Легран немного помялся и с сомнением произнес:
– Послушай, Стаси, нам, наверное, надо поговорить.
Никогда мне еще не приходилось видеть его в таком расстройстве чувств.
– Да пошел ты, – вырвалось у меня. – Я до смерти устал от всех вас.
Вытолкнув его в коридор, я захлопнул дверь. Оставшись один, нервно расхохотался. Итак, теперь Стаси крутой.Пускай привыкают.
Только потом, приходя в себя, понял, что руки у меня действительно дрожат. Бросив револьвер на кровать, стал быстро одеваться.
* * *
У меня оставались ключи от «фиата», и, когда я вышел во двор, он все еще стоял там. Едва я сел за руль, как из дома появился Легран и открыл противоположную дверцу машины.
– Мне надо поговорить с тобой, Стаси. Не знаю, где бы это сделать.
Я упрямо замотал головой.
– Не могу взять тебя с собой туда, куда собираюсь.
– Тогда давай доедем до поселка. Там есть кафе, где можно выпить.
– Садись, но учти, что у меня мало времени.
Он забрался на сиденье, и мы выехали. Легран закурил одну из своих бесконечных сигар и откинулся назад с мрачным выражением на своем Простом, крестьянском лице. Теперь он больше смахивал на баска, чем на француза, что само по себе неудивительно, поскольку он происходил из деревни, расположенной на самой границе с Андоррой.
Довольно замкнутый по характеру, Легран как профессионал не знал себе равных. Он был одним из самых продуктивных убийц, каких я когда-либо встречал, но притом он не отличался особой жестокостью по натуре и однажды даже миль двадцать тащил на себе негритенка по самой труднопроходимой местности в Конго, вместо того чтобы просто оставить его умирать. Хладнокровным убийцей его сделала жизнь. В четырнадцать лет он впервые отправил на тот свет человека, участвуя в Сопротивлении. Позже провел несколько лет в топях Индокитая, а после провала Диен Биен Фу последовал вьетнамский лагерь для военнопленных.
Такие, как он, прошедшие через ад, думали, что никогда больше не позволят себя одурачить. В партизанах они начитались Мао Цзэдуна, а потом пошли в Алжир воевать в такой же войне, с таким же невидимым противником. Они выжигали села огнем, чтобы в конце прийти к еще большему крушению, чем раньше. Легран перешел на службу в ОАС, а затем бежал в Конго, спасаясь от очередного предательства.
Меня порой удивляло, почему земля держит таких людей. Сидя в сельском кафе при свечах, он казался совсем старым и уставшим, будто уже переделал все возможные дела на этом свете.
