— Блин, рыбак просто, — тихо прошептал Айвар.
— Точно, — согласился Альгис, — как есть рыбак. Мол, плывёте себе — и плывите, нечего мне рыбу распугивать.
— У них что, остаточная память присутствует? — поинтересовался я. — Интересно получается… Хотя вполне может быть, Айвар, вспомни Лайсвес аллею, где по магазинам пробежаться не смогли из-за обилия мертвяков.
Меня еще тогда удивил этот факт, ведь зомби двигались по улицам не просто так, бессмысленно — они подчинялись каким-то своим внутренним меткам. Это что, остатки памяти в гниющих мозгах или рефлексы? Больше всего нежити собиралось у торговых центров, супермаркетов и возле центральных улиц города. Не хватает нам еще такой радости, как зомби с мозгами. Пусть уж лучше банально агрессивные, чем думающие. Эдак можно дожить до того, что мертвяки будут засады на людей устраивать. Вот тогда обрадуемся, кровавыми слезами умоемся.
Когда мы причалили, я выпрыгнул из лодки, захватив с собой деревянное весло. Патронов немного, да и шуметь перед походом на дорогу неохота — а то приползут эти, альтернативно живые, на выстрелы. Когда я уже почти подошел к зомби, он наконец оторвал взгляд от воды и начал поворачиваться ко мне. Пришлось испортить ему рыбалку — извини, на том свете рыбку половишь. Мы с Альгисом забрали из лодки набор мародёра, то есть сумки, мешки и фомку, и двинули в сторону леса, а Айвар, отплыв немного от берега, опять начал связываться с Астой по рации. Ей-Богу, он к ней неровно дышит, вот бабник старый!
Если когда-нибудь попаду в преддверие ада, в чём, собственно говоря, и не сомневаюсь — то я буду иметь представление, как выглядит дорога «туда». Шоссе, сплошь заставленное коробками разбитых и частью сгоревших машин. Кстати, правильно поступил, что утром отказался от завтрака — асфальт между ними был покрыт ошмётками мяса, потрохами и кусками объеденных тел.
В самом начале пробки мы натолкнулись на джип с разбитым задним крылом. Картина, скажу я вам, неприятная — воплощение бойни, бушевавшей здесь, несколько дней назад. Мужчина, по-видимому, до конца отбивался от наседавших на него мертвецов. До последнего выстрела. Или до тех пор, пока успевал перезаряжать дробовик, который сейчас лежал неподалеку, весь измазанный кровью и облепленный какими-то кусками мяса.
Когда у него закончились патроны, наверное, отбивался ружьём, как дубинкой, и уже отступив к дверям, схватил топор. Так он и лежал, у двери. Точнее — то, что от него осталось — грудная клетка с разбросанными в стороны огрызками рук, а немного поодаль валялась кисть его руки, всё так же сжимающая обломок топорища. Джип с разбитыми окнами был вскрыт, как консервная банка; зомби, по-видимому, ворвались в машину и уже там разделались с семьей. Фарш — это, наверное, самое точное определение того, чем был покрыт изнутри салон автомобиля. Хорошо, что строки не могут передавать запах и звук — мерное жужжание мириадов мух, покрывающих это месиво. Кое-где в этой каше копошились десятка два зомби, причем двигались они довольно уверенно, и медлительными их назвать было нельзя. Если поначалу я их отстреливал из Сайги, то теперь пришлось закинуть её за спину и вытащить Глок. Если бы не Альгис, который в промежутках между стрельбой прикрывал короткими очередями, то крутиться бы мне пришлось быстрее, чем на соревнованиях. Ну их к чёрту, такие стейджи
