— Часть оставим себе, а большую часть можно продать ментам. И вообще с ними переговорить было бы неплохо, — Айвар, довольный результатами рыбалки, прямо светился; рыбы они привезли более чем достаточно. Уже не знаю, где они там сети ставили, думаю пару проток перегородили, браконьеры чёртовы.
— Зомби на той стороне много? — спросил я.
— Видели несколько Морфов, но они умные, блин, прячутся сразу, — Айвар задумался. — Этого ещё нам не хватало, думающих мертвяков. Причём быстрые, заразы, под выстрел не идут!
— Сейчас перекусим и по-быстрому закоптим рыбки, — Альгис хлопнул себя по животу. — Дело нехитрое. Железный ящик, опилки, тридцать минут — и готово.
— Ментам, если к ним поедете, захватите пару копчёных «хвостов», — Николай с удовольствием рассматривал добычу. — Для установления контакта, так сказать.
— Тогда надо не тянуть, а прямо сейчас этим и заняться. Нечего по темноте в город соваться, — я посмотрел на часы. — Нет у нас сейчас возможности на непредвиденные ночёвки в городе.
Роберт. 6 апреля, пять часов вечера
К территории отдельного Егерского батальона, где во времена СССР располагался 108 полк ВДВ, подъезжали с опаской. Кто знает, какие нынче правила у этих ментов; по-глупому погибнуть — дело нехитрое. Может, они сначала стреляют, а потом имя спрашивают?
— Эй, хватит дрыхнуть на посту, давайте открывайте, черти зелёные[68]!
— Ща кто-то пулю поймает и заткнётся, раз и навсегда, — из сторожевой вышки, построенной у ворот, выглянул здоровый парень в бронежилете и с G-36 наперевес. — Проваливайте!
— Слышь, pareigūnas[69], не борзей, не на дороге с волшебной палочкой. Консервы, поди, надоели? Есть рыба и дело к комиссару.
— Какой тебе комиссар, нахрен, их у нас тут как собак нерезанных! Ехал бы ты, пока цел!
— Зови комиссара Александра из учёбки. Скажи, что Роберт и Айвар приехали, по делу. Давай, не томи, сам не можешь позвать — так зови начкара, у нас тоже время не халявное, с тобой здесь легкие студить. Рыба может испортиться!
— Ща, прямо так он и прибежал, с тобой разговоры разговаривать…
Мы с Айваром достали копчёного подлещика и разложились закусить прямо на капоте машины. Всё-таки реклама — великая вещь! А ты смотри, глотай слюни, голову даю на отсечение — сидишь на каше, консервах и сухом пайке. Дежурный посмотрел на нас, потом что-то забубнил в рацию. Еще через пятнадцать минут приоткрылись ворота и к нам вышел Саша, комиссар полиции, которого мы хорошо знали ещё до эпидемии.
