Любопытно, может быть для паука космонавт — такая же дрянь, как для нас это непечёное месиво и он предпочел бы сладкую гигантскую муху со своей планеты, так нет же, гад, жуй консервы из скафандра, мучайся как мы!
Я не торопясь процеживаю через себя содержимое пакета, напоминающее по вкусу подбродившее сырое тесто, и запиваю густой серой жидкостью из бутылки, которое идентично первому с добавлением несладкого кваса. Но, как гласит старинная туристская мудрость "Все полезно, что в рот полезло". И не такое кушали!
Помню, как то в горах мы, дежурные, для экономии утреннего времени, чтобы побольше поспать, с вечера сделали бутерброды с сыром. А ночью прошел неплохой ливень, который просочился под крышку котелка, и утром наш завтрак плавал в ледяной воде, а другого уже не предвиделось. Пришлось всем кусать омерзительный хлеб из которого выдавливались в рот потоки воды. Ффу, гадость! Инструктор этого издевательства не выдержал и ушел завтракать к другой группе, в которой была горячая каша. Сейчас бы сюда такой бутерброд…Да и кашу я бы слопал! Эх, мечты!
Плохая еда здесь не впервые и жаловаться на нее некому, потому что все продукты мы делаем сами. Громадная оранжерея, большая лаборатория разведения бактерий и грибов должны были кормить небольшую армию во время атомной войны. Все это натуральное хозяйство передано нашей тюрьме вместе с первоклассным персоналом и оборудованием, да кроме того, с Земли постоянно прибывали новые ученые для работы в уникальных условиях.
Бедолаги не знали, что попав на станцию первый раз, они продавали душу дьяволу и назад уже не возвращались, слишком дорого стоила государствам станция и военные никого не оставляли в покое. Не знаю уж, какие меры были приняты, но люди на станции практически не менялись.
В отпуск — пожалуйста, в строго оговоренные места, куда приезжали и члены семьи, но удрать насовсем было невозможно, все перемещения по планете, все разговоры и даже настроения фиксировались на Земле дублером Спрута, имевшим, естественно, имя "Второй".
Зато была отменная зарплата, интересная, необременительная работа, пятьдесят дней в году — отпуск, бесплатная медицина тут же на борту, разве плохо?
Ну, настоящие-то ученые и без того рвались в это уникальное место наблюдений, они жили бы здесь и без зарплаты. Почему-то, привыкнув немного к своей должности, я стал гордиться нашим Ковчегом, уникальным и гигантским сооружением, и даже тем, что на Земле никто так ничего и узнал о нем.
