Американцы обещались оборудовать все помещения базы самой современной автоматикой и электроникой, какие-то еще страны — модернизировать системы жизнеобеспечения, научные лаборатории, системы автоматики,
Япония расщедрилась на уникальную медицинскую и биологическую аппаратуру, обеспечившую весь будущий ковчег едой и лечением.
Короче, кое-как обязанности поделили, ухитрившись соблюсти полную секретность от шпионов и репортеров всего мира.
Денег не жалели, потому что убивали столько зайцев сразу, что экономия в этом вопросе казалась сродни скудоумию.
Дальше я выяснил, что уже с десяток лет на этой секретной базе существует тюрьма и там находятся несколько тысяч самых отпетых негодяев нашего мира, приговоренных к пожизненному заключению. Базу обслуживает больше тысячи служащих, среди которых есть не только простые тюремщики, но и специалисты высочайшего класса, врачи, программисты, операторы и наладчики сложных электронных систем.
И все было бы ладно, но вот, недавно, совершенно неожиданно умер бывший начальник тюрьмы, а занять его место уже достаточно длительное время не хочет никто.
Ну, это и не удивительно. Давно известно, что жизнь тюремщика почти тождественно равна жизни заключенного, трудно сказать даже, кому из них лучше, ведь у тюремщиков не бывает ни свиданий, ни амнистии, только служба пожизненно.
У них даже нет воспоминаний о сладком пребывании на свободе, тех воспоминаний, которые греют душу любому преступнику, отдыхающему на нарах от тяжелых трудов праведных, а кажущаяся свобода охранника является лишь убогим дополнением к этой же тюрьме.
А если ещё вспомнить, что тюрьмы обычно находятся на отдалённых островах, в глухих лесах или болотах, в каменоломнях или на рудниках и в прочих замечательных уголках природы, то особенно понятно, что быть охранником — далеко не сахар.
Так что проблема, вставшая перед международным сборищем умников была понятна. Нужен был чокнутый, вообще совершенно ненормальный персонал для жизни в тюрьме, да ещё летающей в космосе.
И только кто-то ещё более чокнутый согласился бы возглавить этот странный коллектив.
Резюме было прочитано, эйфория фантазий и любопытства постепенно рассеялись, ощущения вернулись на землю, в кабинет, в котором за это время ничего не изменилось и до меня медленно, как солнце на закате дошла не произнесённая пока итоговая мысль, сначала показавшаяся такой нелепой и не относящейся ко мне лично, что я с отвращением отбросил ее, что, по-видимому, отразилось на моей физиономии, всегда отражавшей всё, что творится в моей башке, и мой мучитель, который, оказывается пристально изучал мои гримасы, кивнув головой, наконец произнес своим безразличным механизированным голосом:
