В то утро Каин привез ее в свой дом, оказавшимся двухэтажным зданием старого клуба, уже год как закрытого, разместившегося на окраине города в пользовавшейся дурной славой рощице. Клуб приносил убытки, и хозяин с великой радостью сбагрил его чудаку, предложившему за него хорошую цену. Чудак же заколотил входы в оба танцпола и бары на первом этаже, а второй этаж кое-как приспособил под жилое помещение. С виду здание казалось абсолютно заброшенным, но массивные двери, украшавшие парадный и черный вход, мелькавший в окнах по ночам свет и общее явное ощущение угрозы, исходившее от дома, заставляли всякий сброд держаться от него подальше.
Яне была выделена огромная комната с застекленной тонированной стеной, за которой расстилалась угрюмая лесополоса. Раньше здесь был бильярдный зал с баром. Теперь опустевшее помещение украшал лишь большой кожаный диван, сиротливо жавшийся к стене, протертый ковер, бильярдный стол да пара кресел. Напротив дивана, правда, висела огромная плазма.
— Будешь себя хорошо вести — добудем тебе шкаф и холодильник, — пообещал Каин, наблюдая за ее реакцией на свое новое жилище. — По коридору прямо и налево — ванная комната. Не бойся, мокрицы и тараканы там не ползают, сантехника в норме. Может, и пару запасных халатов найдется — у меня бывают ночные гостьи. Шмоток мы тебе прикупим, можешь и свои сюда перевезти. По дому лишний раз советую не шляться, особенно в мое отсутствие. Вдруг ко мне в гости заявится кто-то из моих вриколакосов и ты ему понравишься…
Он ухмыльнулся, явно довольный этой мыслью.
— Располагайся, а я закажу тебе пиццу — боюсь, мои запасы крови в пакетах тебе не понравятся.
И он действительно заказал ей пиццу и пару стаканчиков кофе, которое даже не успело остыть, пока его везли. Яна сидела в уголке дивана, прихлебывая горячую жидкость, и ошеломленно размышляла об эволюции вампиров, которые, восстав из своих средневековых гробов и сырых склепов, заказывают пиццу и смотрят кабельные каналы на плазменной панели. Ночь она провела, вслушиваясь в каждый шорох за дверью и леденея от ужаса, когда какая-нибудь ветка скребла по стеклу, а утром отправилась выполнять поручения Каина. То есть, увольняться и врать родителям.
Яна устало опустилась на скамейку напротив ближайшего супермаркета. Мимо спешили по своим делам редкие прохожие. Жарило солнце, а посреди вымощенной плиткой площадки растянулась, вывалив язык, большая дворняга. Жизнь как жизнь, такая привычная и обыденная, что с трудом верилось в вампиров, все эти ужасы и потусторонние штуки. Яна не хотела возвращаться в мрачный дом Каина, где ее ожидала неизвестность — самое худшее, что только можно представить. Ибо воображение рисовало ей то мучительную смерть от клыков кровососа, то долгие годы унизительного рабства и страданий. Странно, что Каин вот так отпустил ее в город — одну, без присмотра. Наверное, знает, что никуда она не убежит. Он так и сказал ей на прощание: сбежишь — найду и расправлюсь. А она была уверена, что так оно и будет. Несмотря на то, что он спас ее однажды. Его холодные глаза и жестокая улыбка до сих пор стояли у нее перед глазами. Это не человек. Не человек…
