— Имя? — неожиданно спросил Озеров по-русски. — Фамилия?
— Курт Краузе, — крикнул пленный.
— Ага, вы и по-русски понимаете, — заметил Озеров. — Видите? — сказал он, обращаясь к майору Волошину, но, судя по всему, желая, чтобы его слышали и солдаты, выглядывавшие из кустов. — Когда фашистов начинаешь бить, спесь и наглость слетают с них, как шелуха, и они становятся тем, что они есть. — Он повторил, рубанув воздух рукой: — Бить их надо! Бить! Тогда они поймут, с кем имеют дело!
— Немецкая армия непобедима! — сказал Курт Краузе. — Вы не можете нас бить!
— Вот как! — Теперь уже Озеров, посветлев лицом, презрительно смотрел на гитлеровца. — А разрешите спросить: почему вы оказались на земле? Вас сбил наш летчик?
Курт Краузе молча опустил чуб.
— Вы прикрывали колонны, которые идут по большим дорогам к переправе, — сказал Озеров. — Это мы знаем. Может быть, скажете, что это неправда?
— Нет, это правда, — ответил Краузе.
— Когда они должны быть у переправы?
— Завтра утром.
— Не врать! — крикнул Озеров.
Майор Волошин давно стоял позади. Он торопился дать последние указания Лозневому и скакать дальше — к реке Вазузе. Решив побыстрее закончить допрос, он выступил вперед, переспросил:
— Значит, завтра?
— Завтра утром, — повторил Краузе. — Так мне известно.
— Ну, все! — властно распорядился Волошин. — Конец!
Курт Краузе дрогнул.
— Вы меня убьете? — спросил он тихо.
— Убивать? Зачем? — презрительно сказал Озеров. — Нет, вы еще поживете. Вам будет предоставлена возможность дожить до поражения вашей фашистской Германии. Вы еще…
— Озеров, все! — крикнул Волошин. — Довольно!
Подозвав Лозневого, который все время стоял под дубом, пряча под козырьком глаза, Волошин спросил:
— Где они… твои бойцы эти?
— Здесь, товарищ майор!
— Сюда!
Из кустов орешника вышел сержант с винтовкой, а за ним — четыре бойца. Сержант был высокого роста, немного сутулый, угрюмого лесного вида, — такому только бродить за зверем по тайге. Не по годам, а скорее по выправке да по смелости взгляда, какой поднял сержант на командира полка, можно было безошибочно определить, что он давно в армии и привык к суровой солдатской службе.
— Фамилия? — спросил его Волошин.
Выждав секунду, не отрывая от командира смелых карих глаз, сержант ответил не спеша, не повышая голоса:
— Юргин, товарищ майор.
— Сибиряк, что ли?
— Угадали. С Енисея.
— Он отстреливался?
— Да, немного, — нехотя ответил Юргин.
— Вот что, орлы! — заговорил Волошин, обращаясь уже не только к Юргину, но и ко всем бойцам. — От лица службы за смелость благодарю! Солдаты ответили на благодарность, и Волошин тут же добавил: — А теперь отведите его вон туда… Подальше отведите! И покараульте. Ясно?
