«Когда я понял это, то решил, что мое знание может пригодиться людям».
Его рассуждения были очень убедительны. Я решил отказаться от придуманных мною романтических имен и обратился к Накадзиме с просьбой дать имя моему ребенку в соответствии с его принципами.
Имена для всех моих детей придумал Накадзима. Все они почему-то похожи на исполненные философского смысла имена буддийских монахов.
В связи с этими обстоятельствами я исполнился уважения по отношению к науке об именах — науке, которая неведома обычному человеку. Но полностью верить всему… Это было бы как-то чересчур. Вряд ли кто-нибудь понял бы меня.
Если говорить о непознанном в области времени или же пространства, то, когда у меня есть время, я отношусь к ним с уважением, а когда у меня запарка — не то чтобы я их полностью игнорирую, но все-таки бывают случаи, когда я эти законы нарушаю.
Когда из Бостона, куда он было эмигрировал, мой друг Бениньо Акино возвращался на Филиппины, он был убит в аэропорту Манилы. Незадолго до этого моя жена сделала расчеты относительно места и энергетики и пришла к выводу, что нам предстоят одно убийство за другим. Иначе говоря, нас ждали ужасные выходные — таких у нас еще не было. Раньше ходили слухи, что Ниньо — так мы называли Акино — будет убит по приказу Маркоса. Жена сказала, что если он вернется сейчас, а слухи о планах Маркоса окажутся правдой, то с Ниньо может случиться все что угодно.
Меня тоже одолело беспокойство. Вениньо провел в тюрьме восемь лет, в Америке он прожил три года, так что возвращаться сейчас никакой необходимости не было. По другим делам я позвонил ему в Бостон и между прочим сказал, что лучше бы ему изменить день приезда и вернуться в следующем месяце.
Но объяснить все это иностранцу было трудно. Тем более что разговор проходил на английском языке. На нем совершенно невозможно объяснить, что это такое — чи-энергия. А «место» в дальневосточной философии — это ведь не просто точка в пространстве…
Словом, в этот месяц и в этот день перемешаться в данном направлении не сулило ничего хорошего. Это было опасно для жизни. Когда я все ему высказал, Вениньо спросил, что тут опасного. Вполне естественный вопрос.
Я ответил, что относительно времени и пространства существуют определенные закономерности, которые основываются на опыте многих людей и имеют статистическое подтверждение. Вениньо сказал, что это открытие заслуживает Нобелевской премии. Я ответил, что, когда были открыты эти закономерности, никакой Нобелевской премии еще не было. Тогда Бениньо, который увлекался дзэн-буддизмом, предположил, что до всего этого додумались дзэнские монахи. Если бы я согласился с ним, он бы, может быть, и заинтересовался… Но я сказан: «Дзэн, конечно, имеет к этому некоторое отношение…» В общем, мой ответ не вдохновил его. «Понятно. Ты имеешь в виду какой-то предрассудок. Так цыгане по хрустальному шару гадают. А я и не знал, что твоя жена подобными вещами увлекается».
