Бисэ рассказал, что его отнесло метров на пятьсот или шестьсот от разрыва в гряде. Когда у него кончился воздух, он снял акваланг и положил его вместе с уловом на скалу, находившуюся с внутренней стороны гряды. Сам же продолжал гоняться за рыбой уже без акваланга и в результате оказался там, где мы его увидели. У него был такой безмятежный вид, что мы были попросту обескуражены.
— А почему ты не вернулся, когда у тебя кончился воздух? — неприязненно спросил Гусукума.
— Мы же договорились, что заканчиваем в половине седьмого, — несколько раздраженно ответил Бисэ, явно не понимая, что он перепутал.
— Да, но ведь…
— Ладно, неважно, главное, что не пришлось вызывать спасателей.
— Спасателей? Для кого?
— Для тебя, — ответил Оку.
— Мы же тебя повсюду искали. Почти час!
— Мы тебя обнаружили, только когда услышали твои крики. Сначала я услышал, а потом уже все остальные.
— Услышали мой голос?
— Ну да.
— Я ничего не кричал.
— Как же так? Мы ведь сами слышали.
— Да не кричал я! Я просто увидел вашу лодку, удивился, что вы ко мне не плывете, поэтому стал размахивать ружьем, чтобы вы обратили на меня внимание. Я сразу же увидел, что это вы.
Какое-то время мы молча переглядывались. Уже стемнело, мы едва могли разглядеть друг друга. Гусукума прикурил, заслоняя ладонью огонь от ветра, сделал пару затяжек. «Ну что, возвращаемся?» Затем он завел мотор, и сквозь шум я услышал, как он бормочет: «На море и не такие вещи случаются».
Кажется, мне уже надо бы привыкнуть к тому, что во время плавания на яхте меняется ветер, но все равно это остается для меня тайной за семью печатями. Вот ты плыл, сообразуясь с ветром, и вдруг он, повергая тебя в полную растерянность, меняется самым нелогичным или, лучше сказать, непостижимым образом. Но в любом случае ты должен повиноваться ему. Потому что ты зависишь от него, а не он от тебя.
Головой-то я все понимаю, но все-таки то, что случается, когда проходишь на крошечном суденышке по границе столкновения ветра разных направлений, повергает в изумление. Так называемый «гром среди ясного неба» хоть творится где-то высоко в небесах, а вот ветер…
Во время первых гонок Огасавара в 1978 году мы стартовали из порта Футами на острове Титидзима. Небо было ясным, дул юго-западный ветер, и мы, подняв спинакер, не прикладывая больших усилий, мчались с попутным ветром. Однако к вечеру прямо по курсу появились клочковатые облака, предвещавшие смену погоды.
