— Я терпеть не могу беспокоить других людей! — заявил Морозини. — Раз вы принуждаете меня остаться, я предпочитаю гостиницу…
— У нас имеется превосходный отель — «Трианон-Палас». Впрочем, вам это, может быть, не по средствам? — съязвил Лемерсье, совершенно не подозревая, что собеседник умирает от желания набить ему физиономию. — А теперь выходите!
И не дав Альдо времени даже вздохнуть, комиссар высадил его рядом с первым такси и крикнул шоферу:
— В Париж!
Они расстались, пробурчав друг другу что-то невнятное вместо слов прощания. Альдо ощущал некоторое удовлетворение: ему надо было подумать, что было трудно сделать в присутствии этого злобного полицейского, с которым он никак не мог найти общий язык. Ясно было одно: Лемерсье его невзлюбил и, бог весть почему, желал бы приобщить его к этому странному Делу с местью за давно казненную королеву. Несомненно, мысль эта была порождена выставкой в Трианоне. Этот «дикобраз», наверное, не отступился бы от своих первоначальных намерений, если бы не вмешательство Ланглуа и, возможно, тот факт, что своим вызовом в полицейское управление он сам обеспечил Морозини безупречное алиби во время второго убийства.
Впрочем, Альдо признавал и свой промах: попросив адрес мадемуазель Отье, он недвусмысленно показал, что и в самом деле собирается «лезть в дело, которое его не касается». А ведь было намного проще выяснить это у Шоме.
Его размышления прервал голос шофера, раздвинувшего стекло, отделявшее его от пассажира, и пробасившего с сильным русским акцентом:
— Париж большой! Едем на улицу Альфреда де Виньи или на улицу Жоффруа?
— На набережную Орфевр, — машинально ответил Морозини, прежде чем успел осознать услышанное. — Но… откуда вам известны эти два адреса?
Шофер, остановив машину, обернулся, и Альдо сразу узнал под фуражкой с лакированным козырьком веселое бородатое лицо. Борода была уже с заметной проседью.
— Полковник Карлов! Англичанин назвал бы это «куском удачи»[26]! Но что вы делаете в Версале? — спросил Альдо и, быстро выйдя из машины, пересел на переднее сиденье рядом с бывшим казачьим офицером.
Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Морозини был счастлив вновь встретиться с соратником — надежнейшим! — по одному из самых опасных своих приключений, где он оказался на волосок от смерти[27].
— Я только что высадил клиента-американца перед аукционным домом. Там было закрыто, но он решил остаться. Наверное, в надежде, что скоро откроют? Эти люди все еще верят, что французское правительство будет по-прежнему сбывать по дешевке обстановку дворца. Что до меня, я бы задрал флажок
