Бахтеяр-Сундук тонко усмехнулся.
— Гляди ты, как оно все повернулось, — произнес он задумчиво. — Ведь какие, прости Господи, сукины сыны нас сюда клали! Какой дрянью заговаривали! А вот триста лет прошло — и что же? Лежали мы, лежали, и что вылежали? Стыд вылежали — боимся, что о нас руки марать не захотят…
Говорил он об одном стыде, а думал совсем о другом, но никто его попрекать не стал, как не попрекнули Елисея его внезапной трусостью. Переругаться-то нетрудно, а лес — один, лежать в нем — всем рядышком. Вот и дед Разя, позлобствовав, начнет вылезать понемногу — и с ним придется как-то обращаться…
— Да ладно тебе, — крепким своим баском одернул Алмазка. — Главное-то что?
Кубышечка подняла указательный перст:
— Главное — человек бы хороший попался!
И спорить с ней, понятное дело, никто не стал.
Рига 2001
— На сходку пойду, — сказал домовой дедушка Мартын Фомич. — Слышь, Тришка? Тришка! Куда ты подевался?
И в очередной раз помянул Мартын Фомич внука Трифона ядреным, крепкого засола словцом, от какого иному мужику бы и не поздоровилось, однако домовые выносливы, их мало чем проймешь.
Тришка обитал на книжных полках.
Дом был старый, население в нем — почтенное и постоянное. Домовой дедушка Мартын Фомич сперва радовался, глядя, как в хозяйстве прибавляется книг. Ему нравилось, когда глава семейства не шастал вне дома, а сидел чинненько в кабинете, книжки читал, записи делал. Однако настал день, когда, глядя на эти сокровища, Мартын Фомич крепко поскреб в затылке. Они громоздились уже и на полу — не то что на шкафах и подоконниках. Сам он был немолод, за хозяйством досматривать привык, но эти залежи освоить и содержать в порядке уже не мог. Пришлось искать помощника.
Младшая из дочек была отдана замуж в хороший дом, но далеко, так что раз в год, может, и присылала весточку. Мартын Фомич получил от нее словесный привет — живы-де, здоровы, только старшего сынка пристраивать пора, он же уродился неудачный, за порядком смотреть не хочет, а все в хозяйских книжках пасется. Мартын Фомич сдуру и обрадовался.
Когда внук Тришка перебрался на новое местожительство, когда увидел кабинет с библиотекой, восторгу не было предела. И действительно — первое время он книжки холил, пыль с них сдувал, норовил деду угодить. Потом же обнаружилось, что неудачное отродье взялось учить английский язык.
— Эмигрировать хочу, — объяснил он. — Чего я тут забыл? Тут мне перспективы нетути!
За непонятные слова Тришка схлопотал крепкий подзатыльник, но не поумнел, а продолжал долбить заморскую речь. До того деда довел — тот полез на самую верхнюю полку смотреть по старому глобусу, где эта самая Америка завалялась. Америка деду не понравилась — была похожа на горбатую бабу-кикимору, туго подпоясанную. А поскольку Мартын Фомич уже непонятно который год вдовел, то все, связанное с бабами, его огорчало безмерно.
