Кладоискатели решили уже, что про знатный клад со стражей лишь байки ходят, но жестоко ошиблись.
Он действительно лежал на опушке, являлся снежной белизны человеком в длинной рубахе. Как полагалось кладу, возник внезапно, потребовал, чтобы рукой прикоснулись, и встал, как вкопанный — обморока, надо думать, ожидал или безумных воплей пополам со смехом.
— Тебя-то нам, дядя, и надобно! — обрадовался Алмазка.
Клад сунулся поближе. Прямо весь подставился.
— Да погоди ты! — памятуя о рассыпавшейся курочке, вмешалась Кубышечка. И удержала Алмазкину руку. Рассыплется — и неизвестно, пожелает ли снова собираться…
Видя такую нерешительность, клад обиделся.
— Так я вам не надобен? Сто лет пролежал — еще сто лет пролежу!
С тем и растаял.
— Стой, дядя, стой! Свои мы! Свои! — с такими криками Алмазка и Кубышечка метались по опушке, заглядывая под каждый куст. Но клад крепко держал данное слово. И не отзывался, хоть тресни!
Эта неудача совсем подкосила кладоискателей. Не столь велик был лес, чтобы там клады десятками лежали. Можно было перейти в соседний, изрезанный просеками. Но соседний был чересчур обжит людьми. Главный его клад уже добыли, а второстепенный Кубышечке с Алмазкой не был нужен — они ведь искали сильного заступника, а не горшок меди.
— Выходит, придется нам первому встречнему отдаваться, — сказала Кубышечка и, предвидя возражения, сразу объявила: — Хоть запойному пьянице, а под дедом не буду!
— Ты его тут еще сыщи, первого встречнего, — буркнул Алмазка.
Забрели они в сущую глухомань, куда ни один человек среди лета добровольно не полезет. Вот осенью тут еще можно на охотников напороться, но осень-то далеко, а зловредный дед — близко…
— А знаешь ли, Алмазушка? Коли чего-то очень захотеть — так сбудется непременно! Вот я сейчас так сильно отдаться хочу…
Кубышечка сжала кулаки и отчаянно зажмурилась. Алмазка посмотрел на нее с немалым испугом — он и не подозревал, что желание отдаться проявляется таким образом.
— Тихо!.. — вдруг вскрикнула Кубышечка. И тут же прошептала:
— Алмазушка, люди…
— Где?..
Но теперь слышал и он. Не так чтобы совсем далеко, но и не близко пробирался кто-то по лесной тропе.
— Трое идут, — сказал Алмазка. — Ступают тяжко, тащат что-то… Мешки, что ли?..
— Может, клад хоронить идут?
Они переглянулись.
Это было бы просто изумительно!
Подстеречь волнующий миг хоронения клада, своими ушами услышать, какие теперь бывают заклятия! А потом, пожелав хозяевам скатертью дороги, вызвать новорожденный клад (коли втроем в мешках несут — значит, немалый!) и попросить о помощи!
