Терпение всегда было его тактикой, как у греческого принца под стенами Трои, терпение и выжидание, пока соперники по очереди выставят себя на посмешище. Затем наступала очередь первого контакта: дразнящая многозначительная улыбка, говорившая о чем-то, понятном только им двоим, потом долгий взгляд с другого конца зала, потемневший от страсти взор без улыбки, и, ей-богу, в следующий раз, когда их руки соприкасались в танце, ее сердце начинало колотиться так, что можно было видеть, как бьется голубая жилка на обнаженной шее. И именно в этот момент он впервые ее целовал…
Но понемногу терпение Ромео истощилось. Один танец сменял другой, гости кружились подобно небесным телам, образуя всевозможные созвездия, кроме того единственного, о котором он мечтал. Все были в масках, но по цвету волос и улыбкам Ромео видел, что девушки, ради которой он пришел, на балу нет. Не увидеть ее было бы катастрофой; получалось, кроме бала-маскарада, тайное проникновение в палаццо Толомеи ничего ему не принесло. Придется снова гадать, где ее балкон, и распевать серенады голосом, который Творец позабыл приспособить для пения.
Существовала опасность, что слухи ввели его в заблуждение и иноземная голубоглазая красавица на мессе была не той, кого он ищет. Если это так, тогда танцевальные па в бальном зале мессира Толомеи были напрасной тратой времени. Девушка, о которой он мечтал, скорее всего, сладко спит где-нибудь в другом доме Сиены. Ромео почти уже потерял покой, когда внезапно ощутил на себе чей-то жгучий взгляд.
Сделав пируэт там, где никакого пируэта не требовалось, Ромео бешено стал вращать глазами, оглядывая зал, - и увидел лицо, полускрытое вуалью, наброшенной на волосы, и глаза, смотревшие прямо на него с темной галереи второго этажа. Но едва он узнал этот тонкий овал лица, как женская головка скрылась в тени, словно не желая быть замеченной.
Он резко повернулся к своей даме, залившись краской от возбуждения. Судьба дала ему возможность лишь на кратчайший миг издали увидеть незнакомку, но сердце подсказывало, что девушка на галерее - его любимая Джульетта, и что она тоже смотрела на него, словно зная, кто он и зачем пришел.
Новый танец увлек его в грандиозное величественное шествие по залу, и лишь после следующего танца Ромео, наконец, углядел в толпе своего кузена и красноречивым взглядом заставил его подойти.
- Где ты был? - прошипел он. - Ты что, не видишь, что я тут подыхаю?
- Скажи мне спасибо, а не брани, - прошептал его кузен, заменяя Ромео в танце. - Это паршивый бал с паршивым вином, и паршивыми бабами, и… Постой, куда ты?
