Завопив от боли, раненый потерял равновесие и вывалился из повозки, получив при этом, судя по всему, еще худшие увечья, С пылающими от волнения щеками девушка повернулась к брату Лоренцо, улыбнулась ему и собралась уже вылезти из гроба, но монах ее удержал.
- Нет, Джульетта! - шепотом закричал он, заставляя девушку лечь. - Именем Иисуса заклинаю вас оставаться там и лежать тихо!
Захлопнув крышку над ее негодующим лицом, брат Лоренцо огляделся, соображая, где второй преследователь. К несчастью, тому в отличие от первого было не чуждо благоразумие: он не собирался прыгать в бешено мчащуюся повозку. Вместо этого он обогнал брата Лоренцо и схватил одну из лошадей за узду, пытаясь остановить. Через четверть мили лошади перешли на легкий галоп, затем на рысь и, в конце концов, остановились.
Негодяй не спеша подъехал к повозке, и брат Лоренцо узнал роскошно одетого предводителя разбойников, по-прежнему посмеивавшегося и, казалось, ничуть не пострадавшего в кровопролитной схватке. Заходящее солнце окружило бандита совершенно незаслуженно бронзовым ореолом. Брат Лоренцо про себя поразился контрасту сверкающей красоты окрестностей Сиены и откровенной порочностью их обитателей.
- А давай вот как поступим, монах, - начал разбойнике неожиданной учтивостью. - Я подарю тебе жизнь. Более того, ты заберешь эту крепкую повозку и благородных коней и сохранишь при себе свою казну в обмен на эту девку.
- Благодарю вас за щедрое предложение, - отозвался брат Лоренцо, щурясь на солнце. - Но я поклялся защищать эту благородную даму и не могу отдать ее вам. В противном случае мы оба будем гореть в аду.
- Ба! - Разбойник явно много раз слышал это раньше. - Эта девка не больше благородная дама, чем я или ты. Я вообще подозреваю, что она шлюха Толомеи!
Из гроба раздался вопль негодования. Брат Лоренцо быстро поставил ногу на крышку.
- Вы правы, эта дама - истинная драгоценность для мессира Толомеи, - сказал он. - Любой мужчина, коснувшийся ее, втянет весь свой род в нескончаемую войну. Вы же не хотите втянуть вашего хозяина Салимбени в кровавую распрю?
- Ах, эти монахи с их церемониями! - Бандит подъехал вплотную к повозке, и его ореол померк. - Нашел чем угрожать, сопливый проповедник. Война - моя работа!
- Умоляю, отпустите нас! - настаивал брат Лоренцо, подняв в дрожащей руке четки в надежде, что их осветят последние солнечные лучи. - Иначе, клянусь этими святыми бусинами и ранами сладчайшего Иисуса, Господь наложит на вас проклятие, и херувимы сойдут с небес и поразят смертью ваших детей в постели!
