В номере по-прежнему царил страшный беспорядок, но я еще не смотрела, что там с вещами. По крайней мере, пока меня не было, убрали битое стекло и вставили новую раму. Если ночью кто-нибудь снова попытается проникнуть в комнату, бесшумно это сделать не получится.
Развернув длинный свиток на изголовье кровати, я битый час продиралась сквозь густой лес имен. Это было необычное генеалогическое древо: здесь указывались предки исключительно по женской линии с единственной целью - проследить наше прямое происхождение от Джульетты Толомеи, жившей в четырнадцатом веке.
Наконец, в самом низу свитка под именами наших родителей я нашла себя и Дженис.
Джеймс Джейкобе + Роуз Томази - Мария Томази + Грегори Ллойд
Диана Ллойд + Патрицио Толомеи Джульетта Толомеи - Джианноцца Толомеи
Вдоволь посмеявшись над настоящим имечком Дженис - сестрица всю жизнь до слез спорила, что ее зовут не Дженис, что это не ее имя, - я посмотрела в начало документа, где значились точно такие же имена:
Джульетта Толомеи - Джианноцца Толомеи + Мариотто да Гамбакорта
Франческо Сарацини + Белла да Гамбакорта Федерико да Сильва + Джульетта Сарацини - Джианноцца Сарацини
И так далее. Список имен между Джульеттой 1340 года и мной был такой длины, что хоть используй в качестве веревочной лестницы с моего балкона. Невольно впечатляло, что десятки людей на протяжении веков аккуратно вели записи своей родословной, начавшейся в далеком 1340-м с Джульетты и ее сестры Джианноццы.
Довольно часто имена Джульетта и Джианноцца мелькали на фамильном дереве, но всякий раз с другой фамилией; Толомеи среди них не было. Интересно, что, насколько я разобралась, Ева-Мария была не вполне права, утверждая, что я происхожу от Джульетты Толомеи. Согласно документу, все мы - мама, Дженис и я - вели свой род от сестры Джульетты, Джианноццы, и ее мужа, Мариотто да Гамбакорты. Возле имени самой первой Джульетты не значилось сведений о ее браке и соответственно о детях.
Полная нехороших предчувствий, я отложила свиток и взялась за другие документы. Новость о том, что моей реальной прапра и так далее бабкой была Джианноцца, заставила меня внимательнее отнестись к сохранившимся письмам Джульетты к сестре, пересыпанным комментариями по поводу тихой деревенской жизни, которую та вела вдали от Сиены.
«Тебе повезло, любимая сестра, - писала она в одном письме, - что дом у вас такой большой, а твой муж с трудом ходит». А позже она мечтала: «О, как бы мне хотелось быть тобой, ускользать из дома незамеченной и проводить украденный час свободы, лежа на диком чабреце…»
