Взгляд Лучаны устремился в пространство. Положив руку на грудь, она склонила голову. Ее личико внезапно стало печальным.
— Боже мой… Какая трагедия. А я как раз задавалась вопросом, почему Марчелло не дает о себе знать. Мы должны были встретиться вчера вечером, я…
Она замолчала, глядя на Виравольту, и он уловил страх в ее взоре. Лучана попыталась вернуть искренний тон:
— Но поверьте, я к этому совершенно непричастна! Эту брошь у меня украли, что еще я могу вам сказать?
— Вы не предполагаете, кто мог ее украсть? Быть может, сам Марчелло?
— Вот уж нелепая мысль! Зачем ему это делать?
— А Джованни?
— Джованни? Какой смысл красть у меня брошь, которую сам же и подарил? И его здесь не было позавчера. Я его не видела уже довольно давно.
— Вы не знаете, были ли у Марчелло враги? — наклонился к ней Пьетро.
Лучана неопределенно улыбнулась:
— Да. Один был.
Пьетро сцепил руки под подбородком. Неужели куртизанка в курсе двойной жизни Марчелло?
— Марчелло был мальчиком… сложным, — продолжила Лучана. — Именно это и делало его столь притягательным. Он был одержим идеей зла. И хотел любыми путями его избежать. Мне кажется… он считал себя виноватым в том, что произошло с его несчастной матерью. Она инвалид и полупомешанная. Но она всегда такой была. Помешана на Боге, вы понимаете, о чем я? Никогда не отличалась уравновешенностью, а ее муж и того меньше. И это усилилось, когда она ушла со сцены. Марчелло был по природе своей мучеником.
— Что еще вам о нем известно?
Лучана снова посмотрела Виравольте прямо в глаза.
— Это уже много, разве нет? Марчелло был великим актером. И человеком, скрывающим свои страдания. В любви… у него были специфические вкусы. Он любил… не только женщин.
Пьетро приподнял бровь. Лучана откашлялась.
— Позвольте мне не вдаваться в этот вопрос. Мне кажется, покойные имеют право на некоторую долю уважения. Скажем, Марчелло никогда не был достаточно любим, и ему предпочли Бога. Отчасти именно поэтому я пыталась в меру своих скромных возможностей дать ему своего рода лекарство…
— Понимаю… — кивнул Пьетро и, поразмыслив несколько секунд, задал Лучане еще один вопрос: — Будет ли нескромным с моей стороны поинтересоваться, принимали ли вы в последнее время еще каких-нибудь мужчин, синьора?
Лучана пристально на него поглядела. Виравольта был совершенно уверен, что она не осталась равнодушной к его шраму. Ее щеки заалели еще сильнее, и она провела язычком по губам.
— Дело в том, что… Они приходят в масках, понимаете? Были трое… Один француз, судя по акценту. Двух других я никогда не видела и ничего о них не знаю… Они приходят, обладают мной и уходят. Это мог быть кто угодно. Вы, например…
