Но это как бы одна сторона проблемы, рассматриваемая М. К. Мамардашвили на примере жизни и творчества Платона, Декарта, Канта, Маркса и других европейских мыслителей, а также на основе обращения к текстам Евангелия и их философского анализа. А есть и иная, фактически выходящая за рамки философии и имеющая отношение уже к ее социальной функции, социальной форме.
Развивая духовную традицию европейской мысли, М. К. Мамардашвили не устает повторять в своих работах, что следование этой традиции неизбежно предполагает не только знание того, что становление гражданского общества и появление философии — вещи взаимосвязанные, но и реализацию этого знания. Кроме того, философия является, по определению, свободным занятием и лишь в этом своем качестве становится созидательной силой, помогая совершенствованию людей. В истории Нового времени он выделяет особо две фигуры — Декарта и Канта, — считая, что каждый из них внес свой вклад именно в такое понимание традиции. При этом в Декарте он видит прямого наследника античной философии (утратившей некогда характер «откровения»), с ее интересом к природе бытия и познания, а в Канте — великого продолжателя этой же линии в философии, но взявшего уже на себя труд обоснования вообще всякой человеческой претензии на то, чтобы что-то познавать, морально судить и т. д., и тем самым сделавшего фактически эту традицию необратимой. Характеризуя основания их философии, в своей статье «Сознание и цивилизация» он пишет («Природа», 1988, № 11): в жизни всегда «случается некоторое простейшее и непосредственно очевидное бытие — „я есть“. Оно, подвергая все остальное сомнению, не только обнаруживает определенную зависимость всего происходящего в мире (в том числе в знании) от собственных действий человека, но и является исходным пунктом абсолютной достоверности и очевидности для любого мыслимого знания». В этом смысле человек, замечает философ, как раз и способен сказать «я мыслю, я существую, я могу». Если же этот принцип «не реализуется или каждый раз не устанавливается заново, то все неизбежно заполняется нигилизмом, который можно коротко определить как принцип „только не я могу“ (могут все остальные — другие люди, Бог, обстоятельства, естественные необходимости и т. д.). Т.е… принцип cogito утверждает, что возможность способна реализоваться только мной при условии моего собственного труда и духовного усилия к своему освобождению и развитию…» (с. 110)
