Каинова печать
Когда они вошли внутрь, зал был пуст, Джонс прошел за стойку бара и взял с полки бутылку коньяку и две рюмки.
– Выпьете со мной? – спросил он.
Шавасс кивнул.
– А почему бы и нет?
Неожиданно раздался яростный вопль и из задней двери появился Жако.
– Поставь все на место. Ты слышишь меня, черная обезьяна?
Джонс холодно взглянул на него, на лице его не было и тени каких-то эмоций.
– Конечно, я вас слышу, – заметил он на очень приличном французском языке.
Джонс откупорил бутылку и наполнил обе рюмки. Жако быстро шагнул к нему, схватил за плечо и повернул к себе.
– Жако! – Росситер стоял в дверях, его резкий стальной голос, не допускал никаких возражений.
Жако неохотно повернулся.
– Они даже не платят, – недовольно проворчал он.
Росситер его игнорировал и шагнул вперед. На нем были серые брюки, рыбацкий свитер ручной вязки и очки в стальной оправе. В одной руке у него была тонкая книжка, пальцем он зажимал нужную страницу.
– Джентльмены, вы – мои гости.
– Хотите присоединиться? – спросил Шавасс.
– Мистер Росситер не пьет, – сказал Джонс. – Нам придется выпить вдвоем, приятель.
Он отсалютовал Шавассу, одним глотком опустошил свою рюмку и тут же наполнил её вновь. Жако что-то проворчал себе под нос, взял другую бутылку и рюмку и ушел с ними на другой конец бара.
– Как я вижу, вы вышли прогуляться, – сказал Росситер.
Шавасс кивнул.
– Совершенно верно. Интересное место. В сезон тут должно быть полно людей.
– Сюда слишком далеко ехать по разбитому проселку и жители не очень приветствуют посторонних.
– Интересно, когда мы сможем отплыть.
– Я не могу сказать точно. Нужно дождаться ещё одного пассажира. Все зависит от того, когда он приедет. Это может произойти либо сегодня либо завтра.
– И когда мы отправимся?
– В соответствующее время вам скажут. Вам не следует беспокоиться. Мы знаем, что делаем.
Позади них робкий голос нерешительно спросил:
– Можно войти?
В дверях стояла Фамия, к её безупречной фигурке как нельзя лучше шло алое сари. На шее у неё было серебряное ожерелье, а на запястьях – золотые браслеты. Больше всего Шавасса заинтересовала реакция окружающих. Негр выразил ей своеобразное одобрение, которое можно увидеть на лице знатока в картинной галерее, когда тот столкнется с истинным шедевром. Жако смотрел на неё с плохо скрываемым вожделением. А Росситер? Росситер, казалось, окаменел. Его лицо побледнело, что сделало его глаза ещё более голубыми, чем обычно, а потом он улыбнулся и показалось, что в груди у него что-то растаяло.
