– Есть хочешь?
Я отрицательно помотала головой. Тяжесть, которая обременила мою душу, придавила и желудок. Меня даже тошнило от душевной боли.
Для себя Дольче взял из холодильника сыр, колбасу, оливки и черный хлеб, соорудил бутерброд и с аппетитом принялся за него, щедро запивая огненной водой. Я тоже опрокинула в рот горячительного. Это было прекрасно. Заморский напиток виски словно создан, чтобы отрезвлять человека от дурных мыслей.
Теперь я заметила, что в квартире моего друга кого-то не хватает.
– А где Яков?
– Он пьет чай у тети Лиды.
– С чего это?
– Не знаю, если честно. По мне, тетя Лида не такой уж интересный человек, чтобы пить с ней чай. Но что я сделаю?
– Не ревнуй, – сказала я. – У тебя гораздо более красивая задница…
– Приходишь в себя, – заметил Дольче, доедая свой бутерброд. – Так вот, этот парень меня неплохо просветил.
– Это у вас так называется?
Ответом мне был недовольный взгляд.
– Он не только охранник у Аветисяна, то есть у того мужика, который нашу Надюшу имеет. Володя еще и водитель. Надежда сама плохо водит, а недавно у нее и права отобрали. Так теперь она без Володьки никуда.
– И чё?
Я цедила уже третью порцию виски. Порции-то были небольшие, граммов по пятьдесят, только в моем состоянии мне хватило и этого.
– Так вот, месяц назад Надежда ездила в одну деревню, от Гродина километров сто. Володе Наденька не объяснила, зачем она туда таскалась. Но знаешь, как село называется?
– Как?
– Березовка.
– Где-то я это название недавно слышала. Это не там у Борянкиного любовника жена живет?
– Ага.
– Охренеть.
– Это не все. Сейчас ты получишь десерт.
– Я не хочу есть.
– Тупица! Я о том, что узнал! Несколько месяцев назад в «Амадей» приходила Борянка. И тогда же случился примерно такой же скандал, как и с нами. Володя не видел лично, как все случилось, но знает, что Боряна влепила Наде такую затрещину, что у той две недели держался самый вульгарный фингал, который можно себе представить!
– Ого. А она нам ничего не рассказала. Мне думается, это за те диски с комплексами упражнений, что Надька прикарманила, уходя из Центра.
Дольче торжествовал. Вот теперь он был полностью уверен, что его подозрения оправдались. Боряну отравила Надька. Возможно, при содействии жены Борянкиного парня.
Немного привыкнув к хмельному состоянию, я тоже высказала свои соображения. Лично мне, человеку спокойному и добропорядочному, а по мнению одного художника – еще и трусливому, кажется, что убийство – это самая крайняя мера в отношениях между людьми. Решиться на такое только из мести, да еще и из мести за банальный фингал, – это слишком.
