— Позвольте вам помочь, — робко обратился доктор, но Драгомирова жестом отклонила его предложение.
— Вот и занавес, — повторила она, и спешно направилась прочь.
— Она даже не всплакнула! — раздался недовольный ропот.
— А над чем скорбеть, если этот болван тиранил бедняжку! — возражал другой гул голосов. — Вы бы рыдали над смертью своего тюремщика, получив долгожданную свободу?
— Какая злоба!
— Не будем ханжами!
— Прошу разойтись! — резко прервал я набиравшую силы перебранку.
Поскольку Третье Отделение вызывает трепет и беспокойство у многих, моя просьба оказалась выполнена незамедлительно.
* * *
Дарью Драгомирову удалось легко отыскать в её номерах. Она не отказалась принять меня. Лицо молодой дамы не выражало никаких чувств… Знаю, мне приходилось видеть, когда людьми, потерявших близких, по вине горя овладевает безразличие ко всему окружающему. Нет… Драгомирова оставалась безразлична к произошедшему изначально… Будто заранее знала…
— Да, мне сказали, что он скоро умрёт…
Вдова догадалась о моём вопросе.
— Позвольте узнать, кто именно?
Ответ оказался не удивителен.
— Господин Чезаре…
Следовало сразу догадаться.
— Во сколько ваш муж покинул вас этой ночью? — задал я вполне логичный вопрос.
— Не знаю, — Драгомирова пожала плечами, — я легла спать очень рано. Обычно супруг ложился спать до полуночи, дабы соблюсти режим…
— Вы легли спать раньше вашего мужа? — поинтересовался я.
Драгомирова явно нервничала и не желала дальнейших расспросов, но не смела попросить уйти.
— Да, он пожелал написать несколько писем…
Понимая, что добиться от вдовы боле ничего не удастся, я попросил позволения побеседовать с лакеем убитого.
Услужливый лакей чётко отрапортовал:
— Господин ушёл из дому ровно в одиннадцать!
— Господин выглядел взволнованным?
Вопрос поставил слугу в тупик.
— Нет, ваше благородие, не взволнованным, — голос лакея звучал задумчиво, — осмелюсь заметить, радостным…
Весьма забавно. Неужто шантажист намеревался получить неплохую награду за своё молчание. Каков глупец!
Глупец? Глядя на безразличное лицо дамы, промелькнула мысль о некой нереальности происходящего… "Вот и всё… вот и занавес" — вспомнились мне её слова. Почему именно занавес? Слова, брошенные в такие моменты, не могут отказаться случайны…
— Простите, вы давно не получали писем из Неаполя? — спросил я Драгомирову.
— Неаполь? — изумилась дама, вырываясь из пут своих мыслей. — Ах да… Неаполь… нет-нет… мне давно не писали из Неаполя…
Мне оставалось только откланяться.
