– Нет, черт тебя дери! – взревел Грант.
Меллори с трудом сдержал улыбку, рука инстинктивно дернулась виску, но он вовремя спохватился, взглянул на Энн, повернулся и легко взбежал по ступеням.
Генерал вдруг рассмеялся:
– Налей-ка еще бренди.
Энн открыла бутылку:
– Ты ведь все это нарочно придумал, верно?
– Конечно, – сказал Грант. – И я еще удивлю тебя, дорогая. Этот человек успел покомандовать и был далеко не мелкой сошкой. Уж я-то сорок лет в армии не зря прослужил, можешь мне поверить.
* * *
На западной стороне острова Рауль Гийон и Фиона Грант наконец добрались до вершины одной из скал и остановились.
С высоты остров казался сплошным нагромождением камней, и скалистый хребет, соединявший его с Сен-Пьером, был отчетливо виден под слоем воды.
– Здесь, – сказала Фиона, широко махнув рукой. – Ну что, правду я тебе говорила?
– Да, вид действительно потрясающий.
– Завтра утром жду тебя здесь с мольбертом.
– Мне придется тебя огорчить. Я всегда работаю с эскизов и никогда – на пленэре.
Она отошла в сторону, сорвала цветок и обернулась:
– Обманщик.
Гийон выхватил карандаш и кусочек картона из кармана вельветовой куртки и опустился на землю.
– Стой, где стоишь, только смотри на море.
Она послушно повернула голову.
– Хорошо. Выйдет очень красиво?
– Не разговаривай. Это меня отвлекает.
Она казалась совсем молоденькой и невинной. Ветер, дувший с моря, теребил ее тонкое платье, овевал фигуру с настойчивой чувственностью. Солнце блестело в соломенных волосах. Она словно сошла с картины Ренуара.
Гийон что-то удовлетворенно промычал и спрятал карандаш:
– Готово.
Она подсела к нему и выхватила из рук картонную подставку с рисунком. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, на щеках заиграл румянец.
Несколькими быстрыми штрихами Гийону удалось передать на бумаге все лучшее, что в ней было: и невинность, и очарование юности.
Она восхищенно взглянула на него:
– Красиво.
– Ты сама красивая. Тебе кто-нибудь уже говорил это?
– Я довольно рано усвоила, что опасно позволять это делать. – Она грустно улыбнулась. – До маминой смерти, четыре года назад, мы жили в Сан-Тропезе. Знаешь, где это?
– Отлично знаю.
– Так вот, в Сан-Тропезе в сезон любая женщина – это приманка, и даже за четырнадцатилетними девчонками кое-кто охотился.
– Я слышал об этом.
– Да, и там были свои трудности. Но потом генерал купил этот островок, и какое-то время я ходила в здешнюю школу. Мне это совершенно не нравилось.
– И что же ты сделала, убежала?
