— Гляди, он ее еще и исповедует.
Срезав перочинным ножом кончик сигары, Янош ехидно спросил:
— А тебя от этого коробит?
— С какой стати?
— Пойми же, у Ван Хорна своя задача. А ты, похоже, не очень-то доволен, что он с ней так хорошо справляется.
Отчасти Янош был прав, но мысль о том, что события стали развиваться не так, как планировалось в начале нашей операции, продолжала мучить меня.
Спустя некоторое время Чела и Ван Хорн вышли наружу. Лицо девушки было бледным, а Ван Хорн выглядел очень серьезным и мрачным. Остановившись, он коснулся рукой плеча Челы и, благословив, вновь исчез в здании церкви.
— Как вам понравился образ святого, сеньорита? — спросил Янош, когда машина тронулась.
Вопрос Яноша остался без ответа. Девушка, казалось, вообще ничего не слышала, а лишь застывшими глазами, подняв голову, продолжала смотреть вперед. Было видно, что она сосредоточенно о чем-то думала.
* * *
Когда мы остановились у гостиницы, она, как мне показалось, вышла из оцепенения, вылезла из машины и, позвякивая шпорами на сапогах, быстро поднялась по лестнице. Морено, стоя за барной стойкой, протирал стеклянные стаканы. Увидев Челу, он, вытирая о полотенце руки, неуверенно шагнул ей навстречу.
— К вашим услугам, сеньорита.
— Рафаэль, эти джентльмены здесь по делам моего отца. Пробудут пару дней, может быть, три. Размести их в самых лучших номерах.
Морено охватил тот же ужас, как тогда при виде Ван Хорна.
— Но, сеньорита, — прошептал он, — как я могу?! Это же запрещено.
— Скажи-ка, друг мой, — сказала она ледяным голосом, — кому здесь все принадлежит?
— Вашему отцу, сеньорита.
— Тогда какие могут быть вопросы? Либо ты делаешь, что я прошу, либо оказываешься со всеми твоими пожитками на улице. Этого хочешь?
Морено затрепетал, словно запутавшаяся в паутине муха.
— Вы же знаете, сеньорита, моя жена в таком состоянии...
— Совершенно верно, — резко произнесла Чела, давая понять, кто здесь хозяин. — Решаю я, а не ты, Рафаэль. Тебе ничего не будет.
Последние слова сломили его.
— Хорошо, сеньорита, только под вашу ответственность.
Она обернулась и, торжествующе улыбаясь, посмотрела на нас. Во многом, должно быть, похожа на своего братца, впервые подумал я о Челе.
* * *
Мы оставили вещи в холле гостиницы, чтобы Морено отнес их в номера, а сами сели в машину. Нам предстояло доставить девушку обратно на гасиенду.
Большую часть пути мы проехали в полном молчании, но, когда до гасиенды осталось всего полмили, Чела неожиданно для нас заговорила:
