— Уверен, когда придет время, я получу приглашение.
— Когда тебе стукнет двадцать один?
— Возможно.
— Но если ты сделаешь что-нибудь, чтобы показать им…
Предложение Томаса эхом разнеслось по тайной тропке мыслей самого Йозефа. Он резко сел на кровати, подался вперед и взглянул на брата.
— Что, например?
— Если ты покажешь им, как ты умеешь выбираться из цепей, открывать замки, задерживать дыхание, развязывать веревки…
— Это все легче легкого. Таким фокусам ты запросто в тюрьме научишься.
— Ладно, а если ты совершишь что-то по-настоящему грандиозное… что-то, что их поразит.
— Эскейп.
— Мы могли бы привязать тебя к стулу и выбросить из аэроплана, а парашют был бы привязан к другому стулу. Примерно так. — Томас выбрался из постели, подошел к своему письменному столику, достал оттуда блокнот, на страницах которого он сочинял либретто оперы «Гудини», и раскрыл его на последней странице, где он набросал эту сцену. Облаченного в смокинг Гудини там выбрасывали из кривоватого аэроплана в компании с парашютом, двумя стульями, столом и чайным сервизом. На лице у фокусника сияла улыбка, пока он наливал чай парашюту. Он явно считал, что все время в мире принадлежит ему.
— Это идиотство, — сказал Йозеф. — Что я вообще знаю про парашюты? И кто позволит мне выпрыгнуть из аэроплана?
Томас покраснел.
— Да, — сказал он. — Довольно ребячливо с моей стороны.
— Ладно, — сказал Йозеф, вставая. — Разве ты только что не играл в папиными вещами — со всякими его старыми штуковинами из медучилища?
— Они здесь, — сказал Томас. Затем он бросился на пол и закатился под кровать. — Вскоре вместе с ним оттуда появился небольшой деревянный ящик, обильно покрытый пылью и паутиной. Крышка ящика вместо нормальных петель держалась на кривых кружках из проволоки.
Опустившись на колени, Йозеф поднял крышку ящика, являя на свет научно-исследовательское оборудование, сохранившееся со времен медицинского образования их отца. В прибое старинной древесной стружки плавали разбитая колба Эрленмейера, персиковых очертаний стеклянная трубка с запорным крантиком в форме перца, щипцы для извлечения стальных тиглей из печи, обтянутая кожей коробка с останками переносного цейссовского микроскопа (давным-давно приведенного к негодность Йозефом). Как-то раз он попытался получше исследовать половые органы Полы Негри на ее расплывчатом купальном фото, вырванном из газеты, а также несколько странных предметов.
— Томас?
— Здесь так славно. Я не клаустрофоб. Я бы мог неделями здесь сидеть.
