Кубирин у нее на шее слегка завибрировал.
— Грампа вызывает, извини, — ректор дотронулась пальцем до кольца на шее, и камень у нее под подбородком слегка засветился синим. Ее губы неслышно зашевелились. — Что? — внезапно в голос сказала она. — Где вы? Иду немедленно.
Она убрала с кубирина палец и расширенными от удивления глазами посмотрела на Айсоку.
— Айя, похоже, спать нам сегодня ночью не придется. У нас ЧП. Грампа сообщила, что кадет Мира Аттэй самовольно сунулась в псевдопортал — тот, который вчера вечером в парке возник — и умудрилась вытащить через него пятнадцатилетнего мальчишку непонятно откуда. Они в спортзале. Идем, быстро.
Айсока только охнула, зажав рот ладонью.
Ректор подавила искушение преодолеть путь бегом — во-первых, Айсока за ней не поспела бы, а во-вторых, пересудов среди кадетов избежать бы точно не удалось. На улице Сиори с трудом заставляла себя сохранять невозмутимый вид — по освещенной желтыми фонарями аллее, пользуясь последними минутами перед сном, группами гуляли кадеты, и демонстрировать им свою панику было совершенно незачем. Впрочем, войдя в вестибюль, она все-таки не выдержала и последние несколько шагов пробежала. За ручку двери в главный зал она ухватилась в тот момент, когда над Академией зазвучал глубокий музыкальный гонг отбоя.
В зале перед Грампой вытянулись во фрунт второкурсницы — две с нашивками третьих сержантов и одна — второго. Все трое щеголяли мятой формой, усыпанной маленькими продолговатыми листиками сумахи, и перепачканными землей коленками. У всех троих на лицах застыло перепуганно-обреченное выражение, в глазах стоят слезы, готовые в любой момент выплеснуться бурными потоками. Как же их зовут? Старшая по званию… очень знакомая мордочка. Мира Аттэй, да. Одна из немногих простолюдинок в Академии. Вторая, кажется, Хана… Хана Север. Наследная вайс-баронесса. Третья… из головы вылетело.
И мальчишка. Голый, в одних облегающих трусах, почему-то с карманами, мальчишка лет пятнадцати, русоволосый и худой, все ребра пересчитать можно. Совершенно незнакомый, не кадет, в чем ректор могла бы поклясться. Его безжизненное тело распростерлось на стоящей у стенки скамье, одна рука безвольно свесилась на пол.
— Госпожа Сиори! — Грампа тоже вытянулась и отдала честь. Почему-то она стояла с активированным Атрибутом, и ее булава, хотя и в минимальном размере, слегка покачивалась в воздухе над правым плечом. — Докладывает лейтенант Грампа Белогривая! Двадцать минут назад…
