Бинни опустил плечи.
— Ладно, — почти шепотом произнес он.
— Славный парень. — Берри снова потрепал его по плечу и посмотрел на меня. — Мы пошлем с тобой майора, для компании. Он так здорово выучился в своих школах вести благородный разговор, что его пропустят через любой блокпост, особенно с такими бумагами, какие я ему дам. Хорошо, майор Воген?
— У меня есть выбор?
— Не думаю.
И он улыбнулся своей неторопливой, радушной улыбкой, которая была лучше, чем у Франциска Четвертого в галерее наверху. Я не улыбнулся ему в ответ, потому что был поглощен мыслями о Норе, вспоминал запах горелого мяса, думал, как я отплачу ему за это, когда придет время.
Глава 10
Гонки во имя жизни
Берри куда-то исчез, и дело после этого завертелось. Генерала увели снова в подвал. Один из людей Берри сфотографировал нас с Бинни при помощи камеры со вспышкой, что нас озадачило.
Потом нас по задней лестнице препроводили в спальню на следующем этаже. Там было довольно удобно, стояла мебель из темного красного дерева и красивая кровать, а на полу лежал старый индийский ковер, а на кровати — знакомый мне чемодан. Стоило мне приблизиться к нему, как в комнате появился Берри.
— Я приказал доставить ваши вещи с катера, старина. Мне кажется, ваша одежда для морской прогулки не совсем годится для того, что вам предстоит. Нужны костюм, рубашка, галстук, плащ и прочее. У вас найдется?
— Кроме плаща.
— Ну, с этим не будет проблем.
— А как насчет Бинни?
Берри повернулся и посмотрел на него:
— Как всегда, безупречен. Хоть сейчас на похороны.
— Может быть, на ваши? — сказал Бинни, и я заметил, что у него на лбу появилась испарина.
Берри хмыкнул, не выказывая раздражения.
— Ты умеешь подбодрить, дорогой Бинни. — Он повернулся ко мне: — Там есть ванная комната. Много горячей воды. На окнах нет решетки, но до земли целых пятьдесят футов, и у дверей двое моих людей, так что ведите себя прилично. Увидимся позже.
Дверь за ним закрылась. Бинни подошел к окну, открыл и стоял, глубоко вдыхая влажный воздух, чтобы прийти в себя.
Я спросил:
— Ты в порядке?
Он повернулся ко мне, снова с этим ужасным выражением на лице:
— За все то, что он сделал с Норой Мэрфи... Он теперь ходячий мертвец, майор. Он будет мой, когда придет время. Это решено.
Что-то холодное шевельнулось во мне, когда я увидел неотвратимую решимость, превосходящую его ненависть. В этом мальчике была какая-то стихийная сила, которая помогала ему преодолеть все преграды.
Ходячий мертвец — так он назвал Берри; я опасался, что он и меня так назовет, когда узнает, какие у меня действительные намерения.
