— Не так быстро, уважаемый. Сначала скажите, что у вас произошло, а потом уже я решу, стоит мне принимать ваше гостеприимное приглашение, или поискать более спокойное место для ночевки. — Если опять придется делать промывание желудка племенному хряку, а потом благодарные хозяева предложат в качестве оплаты ужин из свинины — нашлю коллективный понос на всю деревню. После того случая несколько месяцев на свинину спокойно глядеть не мог.
— Дык, суд магический учинить, а то, кто покражу совершил, подозрения имеем, а доказать не могём. Уж не откажите, господин кудесник, а то эти драконицы в юбках меня живьем сожрут.
Стоит соглашаться. Послушать обе стороны, а потом сказать, кто и в чем соврал — дело не хлопотное, деревенские кумушки, как свидетельствует мой опыт, не политиканы, которых с детства учат держать эмоции под контролем. А сытный бесплатный ужин, такой же завтрак и не менее бесплатный ночлег (стандартная плата за разбор мелких бытовых споров) — вполне приличная компенсация за пол часа времени, потраченных на созерцание разгневанных теток. Как он их там назвал? Драконицы? Ладно, ещё продуктов в дорогу стребую.
— Показывайте, куда ехать, уважаемый. Посмотрю я на ваших спорщиц.
Мужик просиял, и припустил по проселку, ответвляющемуся от караванного тракта, и уводящему куда-то вглубь леса. Лошадка, не теряя собственного достоинства, без понуканий двинулась за ним.
Появившаяся через сорок минут неторопливой рыси (староста рысил ничуть не хуже Соловки, и от предложения прокатится на телеге раз за разом отказывался) деревня встретила стайкой мальчишек, восторженно блестящих глазами из придорожной сирени, кудахтаньем кур, пестрыми снарядами вылетавших из-под копыт невозмутимой кобылы, и полным молчанием собак. Странно, конуры стоят у каждого дома, из некоторых даже морды выглядывают, но ни одна не высунулась дальше носа, и не подала голос. Впервые вижу, чтобы деревенские псины при виде незнакомцев не лаяли. Не старосты ведь они стесняются.
Я прислушался к энергии, окутывавшей деревню. Нет, никакого колдовства здесь не творили, иначе по тонкому миру гуляло бы эхо чужой воли. Кусочек хрусталя, висящий на цепочке у меня на шее, согласно молчал. Что ж, пойдем по другому пути.
— Лас, скажите, а что это у вас собаки притихли? Даже из конуры не вылезают?
— Знамо дело, когда Марьяна пропажу козы обнаружила, тут такой дым коромыслом пошел, не то, что собаки, половина деревни попряталась. Особенно когда она с Глафьей сцепилась, а вторая половина деревни (бабы, все зло от них) начала масло в огонь подливать. Да, что там говорить, сейчас сами увидите. — На этой оптимистичной ноте разговор увял, и я снова принялся разглядывать окрестности.
