Они поднялись и, отряхнувшись, пошли на заставу.
По дороге Бражников продолжал высказывать свои мысли:
— Я думал, ну, кто может лучше меня или моей сестры Дуняши стрелять? Мы и птицу на лету бьем и белку в глаз.
— Сестра, значит, тоже отлично стреляет? — переспросил Усов.
— Еще бы! Сызмальства к этому делу приучена. Мне иногда перед ней краснеть приходилось, как, примерно, сегодня перед вами… Вот станковый пулемет, товарищ лейтенант, — неожиданно перевел разговор Бражников на прежнюю тему, — это умная машина. Бывало, лежим на Халхин-Голе, укрытие хорошее. Как сыпанешь по самураям, на душе светло делается! С такой машинкой можно и наступать и обороняться… А этот приборчик я отработаю! Освою!
…Услышав стрельбу, Слава Шарипов выскользнул из комнаты и решил отправиться к дяде Вите, раздобыть патронную гильзу, но его догнала Оля и, схватив за руку, потащила обратно. Слава стал упираться, идти домой ему не хотелось.
— Когда тебя зовут, почему ты не откликаешься, а все убегаешь и убегаешь?
— А я не хочу с тобой говорить! Мне дядя Витя, когда будет возвращаться со стрельбища, патрончиков даст, я стрелять буду!
— Ты еще маленький, чтобы стрелять… Идем, тебе говорят!
— Я тебя не хочу слушать, ты девчонка!
Оля была старше Славы на семь лет, но он далеко не всегда подчинялся ей.
— А кто тебя спать укладывает? — упрекающе спросила Оля.
— Мама. А гильзы я тебе приносил?
— Приносил. Но все равно ты нехороший мальчик!
— Нет, я хороший!
— Кто сказал, что ты хороший?
— Папа сказал, ты сама нехорошая, и тебя кошка исцарапала…
У открытого окна стояла Клавдия Федоровна и слушала весь этот разговор. На лице ее теплилась счастливая улыбка. Она была беременна и, ожидая четвертого ребенка, была особенно нежна и ласкова с Олей и Славой. Старший ее сын находился у бабушки. Клавдия Федоровна с грустью думала, что новый ребенок отнимет на первое время у Славы и Оли почти все материнское внимание.
— Саша, поди-ка сюда, — позвала она мужа. — Послушай, как они разговаривают. Ты только послушай!
Шарипов подошел и, обняв ее за плечи, встал рядом. Слава и Оля продолжали свой спор.
— Он говорит: "Тебя кошка исцарапала, а папа сказал про меня, что я хороший мальчик". Милые вы мои! Когда только вы успели подрасти?
— Я тоже часто об этом думаю и удивляюсь. Как будто мы совсем недавно на Дальнем Востоке отпаивали Олю козьим молоком. И Славке уже скоро три года! — Помолчав, Шарипов спросил: — Как ты себя чувствуешь?
— Все, кажется, хорошо…
