Наконец он опустил закрылки и на скорости 150 километров в час спланировал вниз, приземлившись с идеальной точностью сразу на три точки в нескольких сотнях метров от них. Куно фон Доденбург спрятал бинокль в кожаный футляр и поспешил навстречу самолету.
Дверца самолета распахнулась, и в проеме показалось хорошо знакомое гауптштурмфюреру широкое лицо, которое, вместе с массивным телом только что прилетевшего человека, заполняло практически весь дверной проем самолета.
— Шарфюреру Шульце будет позволено обратиться к господину гауптштурмфюреру? — осведомился бывший докер из Гамбурга, обращаясь к фон Доденбургу в манере, которая была принята в старой немецкой армии при обращении унтер-офицеров к офицерам. Кто-то пытался проскочить к выходу мимо него, и он раздраженно ткнул локтем назад:
— Слезь с моей спины, ты, проклятый орангутанг! Не видишь, что ли, что я разговариваю с офицером?!
— Шульце! — воскликнул удивленный фон Доденбург, сдвигая на затылок стальной шлем и вытирая свой вспотевший лоб. — Что, черт побери, ты здесь делаешь?
— Я просто воспользовался любезностью рейхсфюрера, господин гауптштурмфюрер, — скромно проронил Шульце. — Он предоставил мне свой личный самолет.
— Что? Сам Генрих Гиммлер?! Это… его самолет? — не мог поверить своим ушам фон Доденбург.
— Именно так, господин гауптштурмфюрер, — выпалил Матц, появляясь из-за спины Шульце с грудой бумажных пакетов в руках. Все его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Кстати, мы привезли подарки нашим бравым ребятам из батальона «Вотан» — «огненную воду» и «раковые палочки», то бишь шнапс и сигареты. — Он заулыбался: — Когда я сказал «нашим бравым ребятам», то дословно процитировал слова рейхсфюрера.
— Но вы же были должны находиться в берлинском госпитале!
Шульце не ответил на эту реплику командира. Вместо этого он спрыгнул на землю и протянул Матцу свою загипсованную руку:
— Ну, давай, маленький калека, сходи вниз!
Он помог товарищу спуститься на землю и повернулся к кабине пилота.
— Теперь, мой дорогой, ты можешь лететь обратно, — покровительственно обратился он к летчику. — И, пожалуйста, передай мою признательность рейхсфюреру, когда прилетишь в столицу. Ну все, лети!
Майор фон Доденбург подождал, пока самолет взлетит и гул мотора утихнет вдали. После этого он сказал:
— Ну, здравствуйте, негодяи. Должен признаться, что я рад вновь увидеть ваши жуткие рожи. Слава Богу, теперь у меня есть парочка отличных унтер-фюреров, которых я смогу с толком использовать во время боя… Но что мне, интересно, делать с вами сейчас, — когда вы в такой форме, что вас вряд ли можно пускать в бой?
