Официантка подала кофе, а следом за ней к столу подошла женщина и обратилась к Дене:
— Простите, пожалуйста, нельзя ли взять у вас автограф? Я ваша большая поклонница.
Дена полезла в сумку в поисках ручки и бумаги, поскольку у женщины ничего с собой не было, а Сьюки радостно заговорила:
— Мы с Деной были соседками в общежитии «Каппа»,[17] когда учились в колледже.
— Правда? — сказала женщина.
— Да. Я приехала из самой Сельмы, штат Алабама, только ради того, чтобы повидаться хоть несколько минут. Мы сто лет не встречались. Но она совершенно не изменилась. «Дена, — говорю я ей, — я такая старуха, что скоро развалюсь на части, а ты вон какая».
Женщина улыбнулась:
— Как славно, девушки, что вы сохранили дружбу.
Дена наконец отыскала ручку и старый конверт и спросила:
— Это для вас? Или кому-то другому подписать?
Женщина сказала:
— Нет, для меня. — И продолжала беседовать со Сьюки: — Мой кузен женился на девушке из Сельмы. Летти Кэтрин Уиндем.
— Правда? Я знаю Уиндемов. Замечательное семейство!
— Ну, Летти точно замечательная.
Дена снова прервала их беседу:
— Простите, мне нужно знать, как подписывать.
— Можете так и подписать — для меня, дорогая.
Дена пыталась быть вежливой:
— Не могли бы вы назвать свое имя?
— Ах да, простите. Напишите — для Мэри Либ Хокинз.
Сьюки продолжала:
— Я пыталась уговорить Дену приехать на пару дней в Сельму, но она такая занятая, должна лететь назад, в Нью-Йорк, что-то записывать. Представляете — работать в воскресенье? Изверги какие.
Мэри Либ посочувствовала Дене:
— Бедняжка.
Дена протянула ей конверт:
— Держите. И спасибо.
— Вам спасибо. Повеселитесь, девушки.
Сьюки ответила за них обеих:
— Спасибо, мэм, обязательно.
Когда женщина отошла, Сьюки повернулась к Дене с горящими глазами:
— Она прелесть, правда? К тебе небось постоянно подходят. Ты небось такой важной себя чувствуешь. Я вся надуваюсь от гордости, даже когда сижу рядом с тобой. Тебе это нравится — когда подходят?
— Вообще-то не слишком.
— Да как может не нравиться внимание? Кто этого не хочет?
Дена улыбнулась:
— Да нет, нравится, конечно. Просто… просто иногда мне неохота быть милой со всеми.
— Ты уж будь со мной мила, Дена Нордстром, учитывая, сколько я из-за тебя натерпелась.
— Натерпелась из-за меня?
— Не так-то легко жить в одной комнате с самой красивой девушкой в университетском городке. Удивительно, что я не получила психологическую травму на всю жизнь. Мне приходилось часами приводить свои волосы в божеский вид и накладывать на себя тонны косметики. А ты продерешь глаза — и пошла, и выглядишь лучше всех нас вместе взятых. Вспомни, ты всегда лопала от пуза, как лесоруб, а я морила себя голодом. Листик салата на обед — вот и все, что я могла себе позволить, чтобы из джинсов не выпирать, а у тебя до сих пор ни одного лишнего фунта. Да тебя убить мало — от имени всех женщин мира. — Сьюки расхохоталась: — Ой, Дена, а помнишь электромашинку, которую я купила перед выпускным вечером, она типа должна была уменьшить размеры всех моих прелестей? Я сидела привязанная к ней часами, в обморок падала от усталости и все равно в этом своем платье была похожа на мешок с грейпфрутами.
