* * *
– Ну и сколько можно ждать? – резко спросил Павловский одного из своих подчиненных. – Я обещал, что к Новому году у него непременно будет квартира в центре с видом на Николаевский парк!
– Да нашел я одну-у… – жалобно протянул сотрудник и зачастил. – Хорошую. В старом фонде. Три комнаты. Кухня пятнадцать метров. Эркер[3] есть, представляете! И как раз окнами в парк!
– Кто хозяин?
– Мужик молодой. Тридцать лет.
– С кем живет? Семья есть? Что из тебя все вытягивать надо! – рассердился Павловский.
Молодой человек, лет двадцати пяти, по имени Сергей, вытянулся перед ним во фрунт и наконец четко отрапортовал:
– Значит, так! Молодой мужик, Задворьев Алексей Васильевич, живет один, потому что родители его давно умерли, а сестра проживает в другом городе и никакой доли в этой жилплощади не имеет… Баб, конечно, Задворьев водит. Но все время одних и тех же: соседок по лестничной площадке.
– И много их у него?
– Соседок-то? Соседок полно: на их лестничную площадку выходит целых четыре квартиры. Но этот Леха крутит романы только с двумя, зато одновременно! – Сергей прыснул в кулак.
– Че ржешь? – спросил Павловский.
– Да так… Этот Задворьев, похоже, спит и с мамашей, и с дочкой ее. И я, честно говоря, его понимаю.
– Да ну?! Давай-ка с этого места поподробнее!
– Да пожалуйста! Дочке… не знаю, сколько лет, но не пацанка. Думаю, меня постарше будет. Очень миловидная… А мамаша… В самом соку тетка… Про таких говорят «ягодка опять». Думаю, ей лет сорок с гаком.
– Думаешь, Эльза этому… как ты сказал… Задворьеву… не понравится?
– Трудно представить такого урода, которому не понравится Эльза!
– И в чем же дело? – Павловский оскалил свои ровные зубы в пренебрежительной улыбке.
– Так ваших указаний ждем!
– А без указаний прямо и не знаете, что делать? – съязвил Александр Григорьевич.
– Знаем, конечно… – замялся Сергей.
– Чего ж ломаешься тут передо мной, как копеечный пряник?
– У Эльзы машина в автосервисе…
– Опять!!! – взревел Павловский. – А ну пригласи ко мне эту диву!
Сергей моментально испарился. Через несколько минут в кабинет вошла Эльза.
Александра Григорьевича и самого пробирала дрожь, когда он встречался глазами с этой девицей. Собственно, красавицей в классическом стиле она не была. Немодельного роста, не больше метра шестидесяти, она притягивала взгляды царственной, горделивой осанкой. Блестящие темные волосы Эльза как-то необыкновенно стригла в шарик. Сплошная густая челка закрывала брови. Из-под массы волос смотрели удивительной синевы глаза. Когда девушка опускала веки, на щеки ложились пушистые полукружья ресниц. Губы она красила исключительно по-вампирски – красной помадой, что здорово шло ей. Несколько портил ее лицо носик, больше, чем нужно, задранный верх. Одевалась она во все черное, всегда как-то небрежно расстегнутое, расшнурованное или спущенное с плеч. Казалось, потяни за какую-нибудь деталь ее одежды, и девушка в мгновение ока окажется обнаженной.
