Операторы Гадли тут же настроились на меня и просовещались почти всю послеобеденную часть дня. С удивлением отметив их прекрасное расположение духа, я и сама постепенно расслабилась и приняла активное участие в разговоре. Мне удалось узнать, что Проныры и Хинтона в городе не было, они уехали по делам организации, а великий Гадли был в бегах, поскольку совет штата Калифорния грозился отстранить его навечно от операторской деятельности из-за его ненормальной коллекции.
Обстоятельства складывались для меня весьма благоприятным образом. Следующий день тоже принес добрые вести. Гадли, приговоренный к пожизненному отстранению, скрылся, и организацию временно возглавил добродушный Оператор по имени Увалень, не лишенный чувства юмора и симпатии к Вещам.
Как выяснилось, Операторы Гадли были известны в здешних краях как Западные Парни и Операторы из других организаций их заметно побаивались. Несмотря на задиристую репутацию, Западные Парни мне понравились. Они без конца сновали туда-сюда, задавали множество вопросов о моем отношении к миру Операторов и, казалось, мои ответы забавляли их.
Один из них, по имени Пройдоха, называл меня не иначе как "Эта Самая".
— Вы только послушайте, что Эта Самая говорит, — восклицал он, как только заводил со мной беседу. — Она опять выступает. — Пройдоха считал, что мое поведение определяется тем, что я по природе мустанг.
— Лошадь, та обычно изведется до полусмерти, — замечал он философски. — Совсем другое дело мустанг. Попробуй задать ему какую-нибудь головоломку — и вместо того чтобы убиваться над ней, он мигом врежет тебе копытом по зубам.
— Не совсем так, — возразил Ники. — Она и есть мустанг. Просто она возвращается к своей первоначальной личности. Правда, с самого начала эксперимента ее удерживал якорь. Якорь, — пояснил он для меня, — это нечто вроде долго действующего снотворного. Успокаивает нервы. Якорь приглушает все эмоциональные реакции.
Приятное окружение радовало меня, особенно если учесть, что предстояло на какое-то время здесь задержаться. Мне было весело в компании Операторов Гадли, и у меня даже зародилась надежда, что если их уговорить, они помогут Лесорубам освободить меня. Поздно вечером, когда я уже приготовилась ко сну, как-то незаметно исчез последний Оператор, который до этого еще оставался со мной. Прошло несколько мгновений, и женский голос зашептал мне на ухо:
— Я не работаю у Гадли, я живу в этом доме. Можешь звать меня Бабуля, меня все так зовут. Не тревожься, у нас тут живут очень славные люди, они будут приглядывать за тобой, да и я буду проведывать тебя, узнавать, все ли в порядке.
