«Этот теперь не опасен», — подумал Рогачев о стрелке и, сблизившись со «сто десятым», нажал обе гашетки управления огнем.
Выходя из атаки, он видел, как из кабины загоревшегося «мессершмитта» вывалилась человеческая фигура и понеслась к земле, не раскрывая парашюта. Оценивая обстановку, огляделся: не нужна ли кому помощь? Но гвардейцы уже «доклевывали» последних «мессершмиттов», пытавшихся найти спасение в бегстве.
— Молодцы, «Соколы»! — похвалили их с земли. — Товарищ Первый объявляет благодарность.
* * *
Прошло полтора месяца напряженной боевой работы, но самому комдиву Рогачеву приходилось летать от случая к случаю, перебазируясь на новые аэродромы. Следующий боевой вылет полковник выполнил только в апреле, когда наземные войска завязали бои за Берлин. Сопроводив на бомбометание авиаполк «Туполевых-2», «яки» Рогачева направились домой. Задание было выполнено без потерь, и, судя по четким действиям ведомых, настроение у всех было прекрасное.
Пройдя над аэродромом, Рогачев распустил строй и, заходя на посадку парой, вдруг услышал крик в наушниках: ««Мессеры» сзади! «Соколы», «мессеры» сзади слева!»
Хотя скорость истребителя была мала и до земли оставалось не более двух десятков метров, Рогачев дал полный газ и, рискуя свалить машину в штопор, энергично ввел ее в левый разворот. «Як» взвыл, метнулся в сторону. И вовремя — трасса вражеских снарядов пронеслась мимо. А вот ведомый Рогачева замешкался и, может быть на полсекунды, отстал от ведущего. Но и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы фашистский летчик дал по нему залп. Як-3 вздрогнул, накренился и клюнул носом. Рядом с аэродромом полыхнул огненный смерч.
«Эх, Федя!» — только и успел с горечью подумать Рогачев, но тут в поле его зрения оказался «мессершмитт» с намалеванной на передней части фюзеляжа собачьей пастью, который проскочил мимо, выходя из атаки.
«Гончий пес»! — удивился Рогачев, узнав знакомую по Сталинграду эмблему авиагруппы. — Вот где довелось снова встретиться».
Сквозь остекление колпака он успел разглядеть и лицо летчика — то самое лицо, которое победно улыбалось там, над Волгой, когда в похожей ситуации фашист сбил ведомого Рогачева и оставил рваную отметину в крыле его истребителя.
«Ишь ты — уцелел, бандюга!» — удивился Рогачев, мгновенно вспомнив ту встречу.
Жаркий и трудный был тот бой. На пятерку наших «яков», прикрывающих штурмовиков, навалилось двенадцать Ме-109. Двух фашистов звену Рогачева удалось сбить. А под самый конец боя, когда у наших летчиков уже не было боеприпасов и в баках самолетов плескался аварийный остаток бензина, сверху свалилась еще пара, размалеванная собачьими пастями. Ведомый тогда успел прикрыть Рогачева…
