Центр по подготовке летного состава, созданный под вывеской аэроклуба, находился на окраине Магдебурга. С Дрезденского шоссе были хорошо видны бипланы, летающие по кругу.
— Гуго, ты давно летал на самолете?
— Недели две назад. У меня после тридцатого года не было больших перерывов в полетах. Ты помнишь мои частые заграничные командировки?
— Ну конечно.
― Я выезжал в другие страны, где на правах концессий находились наши летно-тренировочные центры. В одном из них мы полтора месяца тренировались вместе с Германом Герингом. Туда мы приезжали инкогнито, под чужими именами. Вместе летали, жили и проводили свободное время, а это, Карл, здорово сближает, гораздо быстрее, чем обычная служба и протокольные банкеты. Мне удалось завоевать расположение «толстого Германа», а благосклонность «наци номер два» стоит дорого, — самодовольно сказал Гуго, даже не заметив, что он произнес слово «наци», которое его раньше шокировало.
«А Гуго честолюбив и не слишком разборчив в средствах для достижения своих целей», — подумал Карл. Впрочем, это открытие его не огорчило. Он и сам чувствовал в себе бездну честолюбия. «Чем выше взлетит Гуго, тем легче мне будет делать карьеру за его широкой спиной».
— Да, Карл, — вспомнил Гуго, — как поживает наш Эрвин Штиммерман?
— Уже летает в школе «Люфтганза».
Гуго положил в рот мятную таблетку:
— Задал ты мне работы с этим студентом. Еле-еле отскоблил с него дерьмо, которое на него навешали в университете.
При въезде в «аэроклуб» предъявили документы охранникам, штатские костюмы которых не могли скрыть военной выправки.
— Хайль Гитлер! — вскинули они руки, увидев у Гуго удостоверение штурмбанфюрера СС. На их наглых физиономиях засветилось почтение.
Фон Эккарт уверенно ориентировался на огороженной территории «аэроклуба». Попетляв по липовым аллеям и между складских помещений, они выехали к стоянке самолетов. Поставив автомобиль в тень, подошли к подрулившему самолету.
— Привет, Тео! — обратился Гуго к летчику, выпрыгнувшему из кабины «бюккера».
— А, Гуго, здравствуй! — откликнулся тот, улыбаясь одной стороной лица. Вторая половина его была неподвижна, словно окаменевшая.
— Не знаешь, где сейчас полковник Удет?
— Зачем он тебе?
— Я договорился, что приеду полетать на его биплане и поучу вот этого фенриха,[15] — Гуго кивнул на Карла, таращившего глаза на легкомоторный «клемм».
― Эрнста вызвали в Берлин. А машина его вон стоит. Он распорядился, чтобы ее подготовили для тебя.
