И вдруг Тим догадался: у нее есть крылья — вот почему она движется так легко и стремительно. Она летала! А те, кого она тайком приводила с собой, ее дети. Он также догадался, что от них исходят нежность, покой и утешение и что они каким-то образом проникают к нему через Галерею кошмаров, хотя сами не имеют к кошмарам никакого отношения.
— Понимаешь, — объяснял он няне, — она приходит ко мне одна, а когда я совсем усну, приводит малышей.
— Выходит, чем быстрее ты заснешь, тем лучше, Тим.
— Конечно! Я и засыпаю. Только мне хотелось бы знать, откуда они приходят.
И говорил он это так, словно о чем-то догадывался.
Няня не могла сказать ему ничего путного, и он отправился к отцу.
— По-моему, — ответил его вечно занятой, но любящий отец, — либо там вообще никого нет, либо это Дрема приходит к тебе, чтобы унести в страну снов.
Он говорил ласково, но как-то торопливо. В тот день он был расстроен повышением земельного налога и просто не мог сосредоточиться на волшебном мире Тима. Усадив сына на колени, он поцеловал его, потрепал по голове, словно любимую собаку, и, приподняв, поставил на ковер:
— Пойди спроси у мамы, она прекрасно разбирается в таких вещах. А после ты все мне расскажешь, в другой раз.
Мать Тима сидела в кресле у камина. Она вязала и читала книгу — он никогда не мог понять, как это у нее выходит. Когда мальчик вошел, она подняла голову, сдвинула на лоб очки и протянула руки ему навстречу. Он все ей рассказал, не забыв передать слова отца.
— Понимаешь, это не как Санта-Клаус или что-нибудь в этом роде. Она — настоящая.
— И добрая, — заверила мама. — Она заботится о тебе и хочет убедиться, что тебе хорошо и покойно.
— Да, я знаю. Но…
— Наверное, папа прав, — торопливо добавила она. — Это Дрема заглядывает в дверь. У нее есть крылья. Я много раз об этом слышала.
— А малыши? — спросил он. — Кто они, по-твоему?
Мама ответила не сразу. Она перевернула страницу, медленно закрыла книгу и отложила ее в сторону. Не торопясь, отложила вязание, тщательно расправив петли на спицах.
— Быть может, — сказала она, притягивая сына к себе и заглядывая в его большие изумленные глаза, — это сны?
Тим затрепетал от волнения. Он отступил на шаг и всплеснул руками.
— Сны! — прошептал он с чувством. — Как же это я раньше не догадался!
Доказав свою проницательность, мама не удовольствовалась достигнутым успехом и пустилась в объяснения, но Тим уже не слушал — мысли его унеслись совсем в ином направлении. И наконец, он прервал поток ее слов.
