– Спасибо, Вася, мы твои должники. Только честно скажи, труп точно один? – Михаил страшно побледнел, он, как человек много повидавший, понял, что пришла настоящая беда.
– Абсолютно точно. Свидетели, как один, дают одинаковые показания, никаких сомнений. Мужчина лет тридцати.
– Есть свидетели? И ты молчишь? – Бандура почти кричал.
– Ничего-то вы не поняли. Все свидетели в жесткой изоляции и уже дали подписку о неразглашении. Очень странная история. Я бы под пытками никому ничего не сказал, честное слово, но сам муж и отец и понимаю, в какую передрягу попали ваши жены. Не теряйте даром времени, действуйте. А я чем смогу, помогу, обещаю.
Ошарашенные таким, мало сказать, странным, скорее невероятным сообщением, пытаясь хоть как-то переварить сказанное в кабинете командира, мужчины шагали в сторону гарнизона.
– Юра, – нарушил первым тяжелое молчание Савельев, – давай-ка первым делом зайдем к нашему участковому. Может, он уже в курсе событий, а Боголепов зря краски сгущает?
– Зайти-то мы, конечно, зайдем, только сразу могу тебе сказать, что толку от этого не будет никакого. Мужик он сам по себе неплохой, но где мы с тобой будем сейчас его искать? Только время зря потеряем. Ты же знаешь, на месте он не сидит, у него свои тараканы в голове.
Местный участковый, которого все звали запросто Дмитричем, был по всем параметрам золотым мужиком, только изрядно подуставшим от надоевшей ему до чертиков государственной службы. Карьеры он так и не сделал, заканчивал службу простым участковым в отдаленном населенном пункте в звании аж старшего лейтенанта милиции.
Ему оставался всего один год до увольнения из органов по возрасту. Амбиции юношеских лет давно были сданы в архив, все его мысли и чаяния были сосредоточены на прекрасной мечте о заветной и долгожданной пенсии. Мечтал он о пенсионерском статусе страстно и не стеснялся делиться своими мыслями с окружающими.
Так что должность давно стала для него тяжким бременем, и тянул он служебную лямку из последних сил. Несмотря на свои годы, да разве и возраст это для мужика – всего-то сорок пятый годок пошел, помнится, в старые добрые времена только что созревшим невестам руку и сердце предлагали такие кавалеры, – выглядел он на все шестьдесят. Как-то не по-детски помотала его жизнь.
Дмитрич уже почти дождался того счастливого дня, когда не нужно будет ни за что отвечать, писать набившие оскомину бесконечные отчеты и донесения, придумывать статистику раскрытых происшествий, а просто спокойно и счастливо заниматься своим любимым огородом да достраивать гараж, возведение которого из-за любви участкового к русскому национальному напитку грозило превратиться в долгострой.
