Был конец мая, погода стояла на редкость холодная и ветреная. Резкие порывы ветра трепали шторы на окнах спальни. Берден сел в кровати.
— Вы в этом уверены? — спросил он.
— Мне не удалось заснуть, поэтому я решил просмотреть ее вещи. Убежден, что она не взяла с собой пальто. У нее их три: плащ, зимнее пальто и еще одно, старенькое, она в нем работает в саду.
Берден высказал предположение, что она могла уйти в костюме.
— У нее только одна костюмная пара, — Парсонс любил вышедшие из употребления выражения. — Она висит у нее в шкафу. Жена, наверно, надела новое ситцевое платье, — он замолчал и откашлялся, — которое недавно себе сшила.
— Хорошо, я сейчас оденусь и заеду за вами, — сказал Берден. — Ждите меня через полчаса, вместе поедем в участок.
Парсонс был выбрит и тщательно одет. В маленьких его глазах застыл ужас. Чашки, из которых они накануне пили чай, сушились на самодельной полке для посуды, сколоченной из деревянных дощечек. Берден удивился, насколько сильна была в Парсонсе привычка соблюдать внешние приличия. Несмотря на беду, он был подтянут и даже привел в порядок дом.
Берден старался не пялиться на убогую обстановку малюсенькой кухоньки: на чугунный котел в углу, старую газовую плиту на ножках, столик, покрытый зеленой клеенкой. Ни стиральной машины, ни холодильника он тут не заметил. Краска на стенах облупилась, все было покрыто рыжей ржавчиной, и потому казалось, что кухня грязная. Только приглядевшись, можно было убедиться в том, что здесь все, до мельчайших предметов кухонной утвари, старательно начищено и вымыто. На это хватило минуты, пока Парсонс не повернулся к нему.
— Вы готовы? — спросил Берден. Парсонс запер входную дверь огромным ключом. Его рука дрожала.
— Вы взяли с собой фотографию?
— Она у меня в кармане.
Когда Берден проходил мимо столовой, ему снова бросились в глаза книги в красных, желтых и черных обложках. Теперь, когда стало известно, что и утром она не появилась, Вердену пришла в голову странная мысль: а не может ли так случиться, что их Табард-роуд суждено войти в хронику трагических историй, наряду с прочими, уже описанными в этих книжках? Не появится ли когда-нибудь книжонка, описывающая историю исчезновения Маргарет Парсонс, где с такой же яркой обложки будет смотреть на читателя искаженное от ужаса лицо Парсонса? Лицо убийцы ничем не отличается от лица обычного человека. В этом весь ужас. Это еще страшнее, чем если бы оно было отмечено печатью Каина и все сразу видели, что этот человек — убийца. Парсонс? Он, пожалуй, и сам мог ее убить, ведь он неплохо для этого теоретически подготовлен, о чем свидетельствуют руководства по криминалистике, которые он почитывает. Да, но одно дело теория, а другое — практика. Между ними пропасть, Берден отогнал от себя бредовые мысли и вышел за Парсонсом на улицу.
