– Поосторожней, не так грубо! – вырвалось у Паулы совсем неожиданно, когда добровольный помощник из охраны ослабил хватку и голова Тауэра стукнулась о дубовую обшивку лифтовой кабины. Паула сразу же пожалела о столь искреннем выражении сочувствия к пьянице, но было поздно. А охранник тотчас обернулся и уставился на нее, как на некий объект, достойный изучения.
Только сейчас она впервые разглядела его лицо и поразилась, как же он красив. Вначале в его взгляде сквозило раздражение по поводу ее неуместного вмешательства, но оно исчезло в тот же миг, как и появилось. Теперь его лицо выражало некоторое удивление, впрочем, весьма благожелательное.
Не спуская глаз с Паулы, он заключил голову Тауэра в раскрытую ладонь, как детский мячик.
– Вы правы. Извиняюсь, – сказал он с какой-то странной интонацией, словно был сам озадачен тем, что извиняется перед кем-то.
– Нет-нет. Все о'кей, – заторопилась Паула как-то оправдаться. – Я просто боялась, что он ударится… и ему будет больно.
– Боли он сейчас не чувствует, он в отключке, – сказал свое слово Грэхем.
– Не болтай, а делай свое дело, – оборвал его охранник. – Она права.
Грэхем получил то, что заслужил за свой развязный тон, но Паула почувствовала себя не в своей тарелке. Обыкновенный служащий секьюрити почему-то вел себя по-хозяйски, а Грэхем явно не та персона, чтоб молча глотать упреки.
Однако водитель лимузина покорно пробормотал:
– Да, да, конечно…
Паула, находясь в обществе двух этих мужчин, сперва ощутила исходящий от них жар взаимной ненависти, а потом ледяной холод. Чувствовалось, что они оба приложили большие усилия, чтобы избежать неуместной стычки в кабине лифта.
И опять будоражащий Паулу взгляд незнакомца впивался в ее глаза. Неизвестно, какие бы это имело последствия, но путешествие в лифте закончилось. Дверцы кабины бесшумно разошлись, словно растаяли, и они очутились в прихожей личных покоев Тауэра. Незнакомец не двинулся с места.
– Здесь распоряжаешься ты, Грэхем.
Он помог Грэхему вытащить бесчувственное тело Уинтропа, но сам остался как бы за пределами запретной для него зоны.
Паула, выходя из лифта, вдруг ощутила легкое прикосновение его руки к своему плечу. Она оглянулась. Он молча смотрел на нее, явно желая что-то сказать.
– Спасибо за вашу помощь в таком деликатном деле, – первой заговорила Паула. – Вы проявили чуткость…
Пауза затягивалась. Он вдруг улыбнулся, как будто ему было приятно вот так держать ее в поле своего притяжения, забавляться ее зависимостью от него. В ней проснулся гнев, который она с трудом обратила в шутливое обращение.
