– Зачем так говориль? Ты есть расист!
– Почему? – Сергей изумился. Он не ожидал, что Анисим так расчувствуется от разговора о чистоте на улицах.
– Ты есть всегда считать, что африканцы бывать хуже россиян!
– Я так не думаю – это первое. И я так никогда не говорил – это второе. Не лги!
– Ты так считать, я знаю!
Сергей, потешаясь (горе с этим Анисимом!), приложил руку к груди:
– Прости, Ан, если дал повод тебе думать обо мне, как о расисте. Я люблю тебя, Анисим. Ты мне как сын! Разве может человек плохо думать о сыне?
Анисим надулся.
– Не хочу говорить с тобой совсем.
Первую половину дня Сергей с Анисимом провели в редакции. Калашников поручил Аннусу написать статью на готовом материале, чем африканец, пыхтя и постоянно советуясь с Бянко, усердно занимался. Кроме Сергея стажеру помогали Фруев, Педофил и даже противный Воскутков-Кунни. К обеду общий труд был готов, и Сергей прочел его творцам вслух. Всем понравилось, особенно Анисиму – его потрясло, что такую крутую статью выпустят за его подписью: А. Джонс. Он даже представил, как отошлет вырезку со статьей на родину. Вышедший из кабинета Калашников, быстро прочитав сотворенный текст, с недовольным видом бросил листы на стол.
– Беспомощный лепет! Эй, вы, журналисты-соратники! Что, не могли помочь новичку? Фруев, Бянко, внесите лепту, сделайте правку. Отдельные мысли в статье поданы толково. Обработайте написанное стажером, и уже после я пройдусь по тексту рукой мастера. На журфаке статью Анисима повесят на стенде, обведя красной рамочкой, как эталон.
Отечески улыбнувшись Аннусу, Калашников пообещал:
– Ничего, сынок, я уверен – статья получится. А после я позвоню на твой факультет и похвалю тебя.
После этого, под гробовое молчание редакции, Калашников вновь скрылся в своем кабинете. Фруев не сдержал эмоции:
– Жучара позорный, ведь все классно написали!
Воскутков фыркнул. Сергей качнул головой – неосторожная фраза Фруева уже сегодня будет доведена Куннилингусом до ушей главного редактора. Бянко взял отвергнутое творение коллектива и, тшательно перечитав, задумчиво принялся править текст.
Было часа три дня, когда ай-фон Сергея разразился приятной трелью. Устало сжав пальцами закрытые веки, Бянко нажал на клавишу соединения.
– Слушаю.
– Азаров говорит.
У Сергея засвербило в груди – что еще стряслось?
– Слышишь меня? На Волкашина покушались!
– Как?
– Так! Стреляли в него.
– Живой?
– Живой. Пуля чиркнула по виску.
– Что теперь?
– Теперь бросай все, и бегом ко мне вместе с негром. На месте узнаешь…
