– Согласен.
Буфетчик принес три стопки, графин с коньяком, бутерброды с красной икрой. Навоков торопливо наполнил стопки коричневой искристой жидкостью. Выпили.
Запихнув в рот бутерброд, Навоков откинулся на спинку стульчика, проглотил закуску, потом достал из кармана жилетки пачку дешевых сигарет и с удовольствием закурил. Пуская дым, поведал:
– Не люблю, когда на улице бабы курят. Думают, что это красиво, а у меня ассоциации возникают с продажными женщинами… Еще не люблю, когда девки наравне с мужиками хлещут.
Сергей снова наполнил стопки.
– Еще по одной. Для куражу.
Выпили. Артист, отведя руку с сигаретой в сторону, проглотил еще один бутерброд с икрой.
– Торопишься жить, Навоков, – прокомментировал Сергей. – Ладно, долой лирику. Расскажи, Паша, о Мулатове.
– О Мулатове? Зачем тебе?
– Мулатова убили позавчера. А сегодня покушались на Артема Контенко, сына поэта Контенко. Думаю, он уже умер. Артем был гомиком и «дружил» с Мулатовым. Есть мысль – Артема замочили, потому что он знал, кто «сделал» Мулатова.
– Ты сыщик?
– Я журналист, носитель правды.
– Я не убивал Мулатова.
– Верю. Но ты был его приятелем. Пил с ним на халяву. На рыбалку ездил.
– Что я могу рассказать?
– То, что меня может заинтересовать.
Навоков задумался, докурил сигарету. Потушив в блюдце с остатками бутербродов окурок, медленно сказал:
– У Мулатова был друг – земляк (Мулатов ведь из Лесорецка), они даже вроде из одного двора, учились в одной школе. Маранков…
– Фамилия знакомая.
– Он здесь в Питере йогуртами торговал. Помнишь рекламу – йогурты от Маранкова.
Сергей ощутил прилив теплой волны – кровь стукнула в виски. Маранкова убили неделю назад. Прямо посреди улицы, когда машина затормозила перед светофором, к авто подошел прохожий в куртке и надвинутой на глаза кепке и спокойно бросил в салон через открытое окно ручную гранату. Водитель, охранник и Маранков погибли мгновенно. А перед этим был скандал – у Маранкова похитили жену и требовали какие-то деньги, якобы им украденные. Темная, запутанная история.
Сергей налил всем коньяка и выпил первым.
– Мулатов после смерти Маранкова был сам не свой. Как-то в разговоре со мной он обронил фразу, мол, у него и его друзей начались неприятности, пришла ударная волна из прошлого, – Навоков поднял стопку, посмотрел сквозь коньяк на свет. – У Мулатова был здесь друг фээсбэшник… Мулатов очень надеялся на него.
– Как зовут друга?
– Не знаю.
– Еще что?
– Все.
– Ты очень помог мне, Паша.
