Мерроу не терпел никакой неизвестности, и потому, когда Сейлин попросил Хендауна спуститься к нему, в его ячейку, Базз немедленно вмешался.
- Что там у тебя зудит, Малыш? - спросил он.
- Ничего.
- Как так "ничего"? Зачем же ты вызываешь инженера, если у тебя "ничего"?
Как обычно водилось в таких случаях, тут Малыш Сейлин становился тише воды, ниже травы, но сейчас, чем-то, как видно, сильно раздраженный, ответил:
- Это наше с Хендауном дело.
Я не поверил собственным ушам и подумал, что, возможно, у Сейлина что-то серьезно не ладится с турелью и он не решается доложить Мерроу, опасаясь, как бы самолет не вернули на базу. У Хендауна же были золотые руки, он мигом устранял любую неисправность. Даже в самых тяжелых боях он не терял способности хладнокровно и логически рассуждать, как это свойственно талантливому механику, который должен ликвидировать сложную аварию, последовательно исследуя и устраняя ее причины. Он не раз спасал экипаж. Видимо, у Сейлина и в самом деле произошло с турелью что-то неладное, иначе зачем бы он затеял всю эту канитель, обратившись к Хендауну по-уставному, "бортинженер", Сила самовнушения?
Неожиданный отпор Малыша привел Мерроу в бешенство. Он обрушил на сержантов поток нецензурной брани, такой же гнусной и злобной, как в тот вечер, когда вернулся с урока танцев в клубе Красного Креста и всячески их обзывал.
Голос Мерроу доходил до нас искаженным, так как ларингофон передавал звуки только определенной громкости.
Когда Базз наконец иссяк, Сейлин с поразительным мужеством ответил:
- Вы, должно быть, ошиблись номером, сэр. Здесь нет ни одного из тех, кого вы упоминали.
- Послушай, ты, желтопузая проклятая мышь...
Хендаун - он, очевидно, уже успел вернуться на свой пост у верхней турели - прервал Мерроу:
- Сэр!
- Хендаун! Что там еще стряслось, будьте вы все прокляты? - заорал Мерроу.
- Пару дней назад я одолжил Малышу мои счастливые игральные кости, - спокойно доложил Хендаун. - Он почему-то решил, что они понадобятся мне сегодня, и вернул.
Я не знал, правду ли говорит Нег или просто покрывает нашего младшего братца.
6
Мы приближались к побережью Восточной Англии, а далеко под нами разрозненные кучевые облака лежали, как комки корпии на полу неприбранного помещения. Над нами простиралось чистое небо. Видимость достигала миль пятнадцати. Солнце ярко светило, а впереди, низко над горизонтом, всплывал серпик молодого месяца; Ла-Манш внизу отливал холодным серо-голубым блеском отполированной стали.
