3
Четвертого марта пошел четвертый день нашего пребывания на авиабазе. Мерроу, я и другие стояли на залитой маслом площадке перед командно-диспетчерской вышкой и наблюдали за самолетами авиагруппы, вернувшейся из налета на железнодорожную сортировочную станцию в Хамме в Германии. В дальнем конце взлетно-посадочной полосы стояли "мясные фургоны". День выдался ясный и теплый; наши фигуры отбрасывали четкие тени. С вышки послышался крик, затем до нас донесся нарастающий грохот моторов, похожий на шум далекого товарного поезда, который я часто слышал из окна своей спальни в Донкентауне в туманные летние ночи, когда в воздухе отчетливо разносился даже самый легкий звук. Как только летевшие в боевом порядке машины начали перестраиваться для захода на посадку, бывалые летчики рядом со мной принялись считать. Считали и не верили самим себе, и снова начинали считать. Из девятнадцати не вернулось пять! Казалось, вместе с приземлившимися самолетами на базу опустилось уныние. Во время опроса летчиков мы держались поблизости и слушали с широко раскрытыми глазами. Возбужденными голосами, оживленно жестикулируя, пилоты рассказывали о перипетиях воздушного боя, обеими руками, повернув ладони вниз, демонстрировали маневры машин. "...появился с двенадцати часов... Атака с четырех часов". Я подумал: должно быть, там, в небесах, во время боя стрелки часов вращаются с бешеной скоростью, потому что все эти люди были примерно в моем возрасте, но выглядели намного старше; по-разному шло время для них и для меня. Летчики рассказывали об отчаянных истребителях противника, применявших временами координированные атаки шестерками - парами с обеих сторон и сверху, а чаще всего в лоб. Я пытался представить, как все это происходило. Потом мы пошли ужинать. Многие стулья пустовали. На мгновение мне пришло в голову, что один из них мог бы вот так же тщетно ожидать и меня, и с содроганием подумал: а что будет потеряно, если меня не станет? Впрочем, я постарался отогнать эту мысль. Я был слишком молод. Я еще не прожил свою жизнь. Я не мог погибнуть!
После ужина, оставшись один в комнате - Мерроу куда-то исчез, - я много и мучительно размышлял.
Базз вернулся поздно и выглядел явно сконфуженным.
На следующее утро мы проходили вместе с ним мимо доски объявлений у входа в нашу столовую. На доске висело подписанное полковником Уэленом приказание.
"Я еще раз вынужден обратить ваше внимание, - говорилось в нем, - на параграф 4 приказа по VIII воздушной армии No 50-8а от 18 сентября 1942 года, который запрещает братание офицеров VIII воздушной армии с нижними чинами, а также с военнослужащими женской вспомогательной службы ВВС и вспомогательной территориальной службы".
