– А-а, – протянул Чарли небрежно, как и подобало магнату, вернувшемуся в экипаже после объезда своих латифундий. – Миссис Лайтбоди, Элеонора, какая приятная встреча.
Немного смущало присутствие швейцара и кэбмена, согнувшегося в три погибели на своем сиденье и копошащегося грязными пальцами в засаленном кошельке.
Элеонора какое-то мгновение разглядывала персонажей живописного панно под названием «Прибытие магната», потом перевела взгляд на молодого атлета, стоявшего рядом с ней.
– Мистер Оссининг, познакомьтесь: мой доктор, Фрэнк Линниман. Фрэнк, это мистер Оссининг.
Чарли крепко пожал протянутую руку.
– Зовите меня Чарли, пожалуйста, – сказал он. Потом посмотрел в ее смеющиеся глаза (что это ее, интересно, так забавляет?) и добавил: – Надеюсь, и вы, миссис Лайтбоди, будете обращаться ко мне по имени. И еще надеюсь, позволите мне называть вас Элеонорой. После всего, что мы пережили в экспрессе «XX век», не говоря уж о поезде на Мичиган…
И он снисходительно хохотнул, давая понять, что путешествие по железной дороге – досадное, но неизбежное зло.
– Да-да, разумеется, – пробормотала Элеонора.
Чарли надеялся, что она заговорщически ему улыбнется, но миссис Лайтбоди явно не разделяла его веселья. Она подняла взор на своего спутника (которого, как не мог не заметить Чарли, держала под руку) и смущенно пояснила:
– Мистер Оссининг – президент компании по производству готовых завтраков, Фрэнк.
– Неужели?
Кажется, эта новость не произвела на Фрэнка большого впечатления. Тут в беседу вклинился извозчик.
– Эй, Монте-Кристо, – позвал он и вытер нос рукавом. У меня тут одна мелочь, ничего? Хотел дать сдачу четвертаками, да нету.
– Оставь, – отмахнулся от него Чарли. – Оставь сдачу себе.
У возницы глаза на лоб полезли.
– Но ведь…
– Оставь сдачу себе, – повторил Чарли.
– Как называется ваша компания, мистер Оссининг? – спросила Элеонора и, высвободив локоть из руки доктора, поправила шляпку. – «Идеальные хлопья» или «Идеальная еда», кажется, что-то в этом роде?
– «Иде-пи», – ответил Оссининг.
Ему чуть не до слез было жалко доллара и шестидесяти пяти центов, которые он только что пустил на ветер, словно какой-нибудь Ротшильд. Чарли хотелось сейчас только одного: исчезнуть отсюда, заползти в свою каморку у миссис Эйвиндсдоттер и в одиночестве зализывать раны. Но внутренний голос продолжал нашептывать: «Инвестор, потенциальный инвестор», и Оссининг не тронулся с места лишь проводил взглядом весело загрохотавшего прочь негодяя-извозчика.
