Дорога на Вэлвилл | страница 74
Он вспомнил, как садовник каждое лето истреблял у них на газоне сорняки. Они валялись жалкими, безжизненными кучками – умерщвленные, иссохшие, превратившиеся в мусор. И все же, прежде чем умереть, они посылали по ветру белые семена, и те порхали над травой, словно в августе вдруг начался снегопад. Вероятно, и с ним происходит то же самое. Он умирает, и его тело из последних сил отчаянно пытается забрызгать все вокруг семенем, чтобы сохраниться в потомстве любой ценой, пусть даже вне уз брака и вообще без подобающего вместилища. Дарвинизм, вот что это такое. У Уилла отобрали его дочурку, и теперь голоса первобытных предков, напуганных тем, что род пресечется, побуждают своего потомка к приапической активности. Вот у него и начинает торчать при виде любой мало-мальски привлекательной женщины… Тут Уилл сообразил, что так пялиться неприлично, и опустил глаза. Прочел еще раз: «Мистер и миссис Уильям Фицрой Лайтбоди». Элеонора, где ты? Ты мне так нужна!
– Мистер Лайтбоди?
Из двери снова выглянул человечек в белом халате, с несокрушимой фирменной улыбкой на физиономии.
– Прошу вас пройти сюда.
Весь остаток утра Уилл провел, знакомясь с новейшими достижениями диагностической науки.
Сначала он стоял перед рентгеновским аппаратом и старательно делал вдохи-выдохи, следуя указаниям восточного человека доктора Томоды (доселе Уиллу видеть живых японцев не приходилось) и его тщедушного ассистента.
– Сильно дышать совсем нельзя, – сурово говорил доктор Томода, поблескивая моноклем. – А теперь полный легкий – «пуф-пуф».
Для демонстрации ассистент стал показывать, как нужно дышать.
– Вот так нужно брать воздух при помощи легкий, – торжественно объявил Томода.
Ассистент выбрался из аппарата и неуверенно улыбнулся. Вид у него был какой-то усталый – должно быть, ему до смерти надоело просвечивать свои кости перед каждым пациентом, не умеющим правильно дышать.
Затем Уилл отправился в ЛОР-отделение. Там доктор с колючей, клочковатой бороденкой принялся изучать различные полости головы Уилла, развлекая пациента рассказом о своих прошлогодних достижениях по части гольфа. Лайтбоди чуть не уснул под драматичное описание точнейшего броска в третью лунку. Реальные визиты к врачу выглядели совершенно иначе. Ответы докторов звучали уклончиво, понять в них что-либо было невозможно. Информация о здоровье таилась в костях и внутренних органах, воровато струилась по венам, таилась в кишках. Никакой ясности – только вердикт. Жить или не жить.